Оглавление
Введение … … … … … … … … … … … … … … … … … … …… . . ... 3
Глава 1. Историческая справка … … … … … … … … … … … …. .. .. .. 4
Глава 2. Учреждение Святейшего Синода … … … … … … … … ….. … . 9
Глава 3 Святейший Синод при Петре II и Анне Иоанновне и борьба Феофана с своими врагами…… …. ….. …. ….. … … … … …. …. ….. ….. .. … .. 10
Глава 4 Кончина Феофана и его значение.. … . . . .. .. .. … .. … …… … .. 17
Глава 5 Св. Синод при императрице Елизавете………………………… .. 19
Глава 6 Святейший Синод при императрице Екатерине II…. ….. …. …. 21
Глава 7 Святейший Синод при Александре I…. … … …. . …. … … … . 27
Глава 8 Св. Синод с царствования Николая I. … … . . …. … … …. …. …36
ЗАКЛЮЧЕНИЕ …. …………………………….. ……………………… . …40
Список использованной литературы.. … .. …………… …………………..43
Введение:
Петербургский период (1700-1917 гг., 217 лет) начинается со смертью Патриарха Адриана (1700 г.) и утверждением Императором Петром Святейшего Синода (1721 г.) в Петербурге. Период кончается с февральским переворотом (1917 г.). С пришествием преобразователя России, Императора Петра Первого (Великого), начались трения с Церковью и при первой возможности он упразднил патриаршество. Вместо патриарха был учрежден Святейший Синод. Некоторые считают что это отрицательно отразилось на Церкви и на обществе и что развитие Церкви было заторможено.
Цель работы – рассказать об истории Святейшего Синода, её общий обзор. Изучить основные тенденции и рассказать о деятельности Святейшего Синода.
ГЛАВА 1. Историческая справка.
Русская православная церковь отличается от всех других поместных православных и вероисповедных христианских церквей, за исключением римско- католической, многомиллионным составом своих членов, обширностью занимаемого ею пространства, разнообразием народностей, к которым принадлежат ее члены, множеством установлений, входящих в ее устройство, многосторонней самостоятельной деятельностью и отношениями к различным поместным церквам. Русская церковь основана в 988 г. Получив первоначальное иерархическое устройство от Константинопольской церкви, она, в течение более чем 9 веков своего существования, постепенно увеличивалась в своем составе, развивалась в своем строе, приобретала самостоятельность и независимость от константинопольской иерархии, и в XV веке стала автокефальной. С 988 по 1589 г. она имела устройство митрополитанское, с1589 по 1720 г. - патриаршее, а с 1721 г. имеет синодальное. Во главе устройства русской церкви стоит в Санкт-Петербурге Святейший.
Правительствующий Синод . Он состоит из присутствия и учреждений, при нем находящихся. Присутствию Святейшего Синода, составляющемуся из иерархов высшей степени, принадлежат все виды власти самостоятельной, автокефальной православной церкви во всех пределах Российской Империи и областей, в ее состав входящих, по всем предметам, сторонам, делам и отношениям православного церковного устройства, управления и суда. Через Святейший Синод действует в управлении православной русской церковью самодержавная верховная власть, учредившая его по каноническом сношении с патриархами восточных православных церквей.
В определенных правилами Вселенской церкви, государственными законами страны, целями и назначением православной веры пределах, Святейший Синод обладает властью законодательной, распорядительной, административной, надзирающей и судебной и сносится с управлениями поместных православных церквей. Действуя под надзором представителя верховной государственной власти - Синодального обер-прокурора, он сносится с правительствующим Сенатом ведениями непосредственно, а с верховной властью и высшими государственные и центральными установлениями - через посредство обер- прокурора. Для осуществления разных видов власти по различным предметам и сторонам церковной жизни (относительно учения, богослужения, суда, управления и заведования должностями и учреждениями, учебными заведениями, имуществом и прочим) при Святейшем Синоде в Санкт-Петербурге существуют:
Синодальная канцелярия, духовно-учебный комитет, духовно-училищный советы, хозяйственное управление, контроль и управления Синодальных типографий, обер-прокурор и канцелярия его, два отделения в Москве и Тифлисе, под названием Московской и Грузино-имеретинской Синодальных контор. Состоя под высшей властью Святейшего Синода и его учреждений, как главного или центрального духовного правительства, русская православная церковь разделяется на епархии, которые имеют значение церковных административно- судебных областей. Епархии в России учреждены и учреждаются вновь по соглашению церковной и государственной власти. Пределы епархий, по общему правилу, совпадают с пределами губерний и областей. Число епархий увеличивалось постепенно. Ныне оно простирается до 66; из них 64 в пределах России, одна (Алеутская) в Америке и одна, под названием японской православной церкви, в Японии. Вне епархии, как части церкви, взаимно одна от другой независимы и самостоятельны в административно-судебных отправлениях, и состоят непосредственно в ведении Святейшего Синода. Каждая епархия находится под непосредственной властью епархиального архиерея и имеет, определенное правилами церкви и законами государства, устройство. Епархиальный архиерей назначается, при соучастии Святейшего Синода, властью Государя. Русские епархиальные архиереи носят титул митрополитов (их 4), архиепископов (неопределенное число) и епископов, но в пределах своих епархий обладают, независимо от титула, равной властью. Епархиальный архиерей - главный в епархии учитель веры и нравственности, главный священнослужитель и правитель по всем видам власти, администратор, судья, надзиратель и руководитель в проповедании слова Божия, богослужения, управления всеми предметами, учреждениями и должностными лицами. Он имеет право входить в Святейший Синод с представлениями о необходимости изменений в действующих законах и правилах по церковным предметам, издавать и утверждать, в согласии с общими правилами и законами, и в развитие их, руководящие правила и инструкции для епархиальных учреждений и должностных лиц, утверждать уставы церковно-приходских попечительств, братств и обществ для духовно-просветительных целей в пределах епархии. В состав общего строя русской епархии входят: епископ-викарий (в немногих епархиях - по 2 и даже по 3), как помощник епархиального архиерея, кафедральный собор - для священнослужения архиерея, духовная консистория (их 60) - для управления и суда, епархиальный училищный совет - для заведования церковно-приходскими училищами и школами грамотности, попечительство о бедных духовного звания - для призрения заштатных священноцерковнослужителей, их вдов и сирот, и для опеки над сиротами-детьми духовенства, духовная академия (в 4 епархиях, с 900 студентами), духовная семинария (58, с 19 000 учащихся), духовные училища (183, с 32 000 учащихся), епархиальные женские училища (49, с 13 300 учащимися) и женские училища духовного ведомства (13, с 2100 ученицами), архиерейский дом (их 66) и временные съезды епархиального духовенства. В каждом округе должно состоять от 15 до 35 приходских церквей. В благочинническом округе существуют должности благочинного, депутата духовенства и духовника духовенства, в большей части епархий, по распоряжениям епархиального архиерея - благочиннические советы, а в некоторых - и съезды духовенства. Вне епархиального строя русской церкви стоят церкви и духовенство ведомства придворного и военного, а также монастыри-лавры (4) и ставропигиальные монастыри (6). Церкви и духовенство придворного ведомства находятся в ведении духовника Их Величеств, военного - в заведовании протопресвитера военного и морского духовенства, лавры и ставропигиальные монастыри - в непосредственном ведении Святейшего Синода.
Церкви военного ведомства бывают переносные и постоянные; на военные суда назначаются временно иеромонахи. Число православного населения в пределах Российской Империи простирается до 80 миллионов обоего пола. Оно распределяется по церквам - приходским, соборным, общественных и государственных учреждений (учебных и благотворительных установлений, полков, тюрем и т. п.) и монастырским. Приходов во всех епархиях ныне числится около 37 000; соборных церквей, с прихожанами и без них - 720; церквей при общественных и государственных учреждениях - около 2000.
Монастырей, штатных и заштатных, мужских 440, с 8000 монахов и 7500 послушников, женских - 250, с 7000 монахинь и около 17 000 послушниц. К церквам принадлежат миряне и лица белого духовенства; монашествующие состоят в монастырях и отчасти при архиерейских домах и духовно-учебных заведениях. Прихожане церквей приходских и соборных составляют из себя общества, для участия в заведовании имуществами и хозяйством церквей и для благотворительной и духовнопросветительной деятельности.
Таким образом, в среде довольно значительной части русского народа существует религиозное, не соответствующее началам православия брожение, к умиротворению которого направлена миссионерская деятельность православной церкви и учреждены единоверческие церкви и приходы, с разрешением обрядов и богослужения по старопечатным книгам. Русская православная церковь стоит лицом к лицу не только с "расколом", но и к различным и многочисленным вероисповеданиям, христианским и нехристианским, покровительствуемым или дозволенным по государственному законодательству. Кроме православных, раскольников и сектантов, в России живут христиане различных вероисповеданий (римско- католического, евангелическо-лютеранского, евангелическо-аугсбургского, реформатского разных видов, армяно-грегорианского, армяно-атолического) и нехристиане, вероисповеданий еврейского (талмудисты и караимы), магометанского (сунниты и шииты), буддийского (ламаиты и шаманисты),
Святейший Синод располагает специальными средствами, годовой итог которых достигает 7 000 000 рублей. Эти средства - процентный сбор с доходов всех церквей Империи, проценты с типографского и духовно- учебного капиталов, составившихся также от церквей, и пособие от казны на духовно-учебные заведения. Эти доходы и расходуются на духовно-учебные заведения и на типографии.
ГЛАВА 2. Учреждение Святейшего синода
От греч. Σύνοδος — «собрание», «собор») — согласно действующему уставу РПЦ (Устав Русской Православной Церкви ), высший «орган управления Русской православной церкви в период между Архиерейскими соборами». В синодальный период Святейший Правительствующий Синод был высшим государственным органом церковно-административной власти в Российской империи.
В России до Императора Петра Первого было две главы: царь и патриарх. Они сотрудничали и помогали друг другу и Церковь имела полную свободу. Русская Церковь всегда находилась в тесной связи с народом и государством, никогда не отделялась от них и всегда служила их истинному благу. Такое сотрудничество Церкви и государства называется греческим словом «симфония» (по русски «согласие»).
Император Петр Первый производил реформы на пользу России, но не все были с ним согласны. Он встречал со всех сторон, включая духовенство, сопротивление и враждебность. Поэтому, после смерти патриарха Адриана (1690-1700 гг.), новый патриарх не был избран. Рязанский митрополит Стефан Яворский был поставлен Местоблюстителем патриаршего престола (1700-1721гг.); то есть временно заменял патриарха. До 1700 года, в Русской Церкви было десять (10) патриархов. В 1721 году Петр Первый учредил Святейший Синод, который заменял патриарха. Синод сперва назывался Духовной Коллегией.
Это изменение в управлении Российской Церковью было одобрено и утверждено восточными патриархами. Они признали Святейший Синод своим братом, имеющим равную с ними власть и степень в церковной иерархии; то есть они признали что Святейший Синод имеет ту же власть что и патриарх. Таким образом Святейший Синод заменил собою патриарха.
Святейший Синод состоял из: (1) Президента, (2) Двух ВицеПрезидентов, (3) Четырех советников и (4) Четырех ассесоров. Первын президентом Синода был митрополит Стефан Яворский. Позже, светские имена были заменены более подходящими названиями: (1) первенствующий член, (2) члены Синода и (3) присуствующих в Синоде.
По приказу Императора Петра Первого, Митрополит Феофан Прокопович издал Духовный Регламент. В нем древние церковные правила которые остались в силе, были применены к современному положению Русской Церкви. Духовная Колегия была подчинена царю через специального чиновника - оберпрокурора (светское лицо). Таким образом Русская Церковь лишилась независимости и самостоятельности.
Заменив собою патриарха, Святейший Синод принял на себя и дела патриаршего управления. Его главные задачи были:
-Наблюдение за чистотой учения и благочиния в богослужении,
-Избрание и поставление достойных архипастырей и пастырей,
-Надсмотр за духовно-учебными заведениями,
-Цензура духовных книг,
-Бракоразводные дела и прочее.
Глава 3 Святейший Синод при Петре II и Анне Иоанновне и борьба Феофана с своими врагами.
Еще хуже сделалось положение Святейшего Синода при молодом Петре II, когда всеми делами государства ворочали исключительно временщики — сначала Меньшиков, потом Долгорукие. Реакционный характер этого царствования способствовал еще большему подъему значения великорусской партии иерархов. Георгий Дашков провел Льва Юрлова до архиерейства в Воронежской епархии и успел ввести в Синод еще нового члена из великороссов, старого опального митрополита Игнатия Смолу, который был вызван теперь из своего Ниловского заточения на Коломенскую кафедру. Все они дружно стали действовать против Феофана. Феофилакт, единственный кроме него ученый член, не пристал к ним, но сделал Феофану большую неприятность, издав в 1728 году, с разрешения верховного совета, труд Яворского — “Камень веры”, обличавший те самые ереси, в каких враги обвиняли Феофана. В кружках старинного вельможества и духовенства заговорили даже о восстановлении патриаршества. Положение Феофана, бывшего теперь единственным представителем Петровских идей в Синоде, сделалось крайне опасным и заставляло его напрягать в разгоревшейся борьбе все свои силы и всю изворотливость. Оружие в этой борьбе y его противников было прежнее, которым он был встречен в Москве еще в 1718 г. при Стефане Яворском — это обвинение в ересях. В роли обвинителя, весьма неудобной для таких плохих богословов, как Георгий, выставлен был один из киевских же ученых, архимандрит юрьевский Mаркелл Родышевский, знавший Феофана еще с академии и одно время служивший y него в Псковской епархии судьей архиерейского дома. Еще в 1726 году им подан был Святейшему Синоду донос на Феофана в 47 пунктах, будто он, Феофан, не признает церковных преданий и учения святых отцов, не чтит святых икон и мощей, отрицает оправдание делами, смеется над церковными обрядами, акафистами, сказаниями Миней и Прологов, отвергает некоторые правила Кормчей, хулит церковное пение, а хвалит лютеранские органы, желает искоренить монашество и т. д. Так истолкованы были в доносе разные места из сочинений и устные речи Феофана, в которых выражалась его действительно подчас слишком горячая полемика или против католичества, или против домашних русских суеверий и обрядоверия. Дело это кончилось тогда заключением Маркелла в Петропавловскую крепость и внушением Феофану от лица императрицы, чтобы он впредь никаких противностей православной церкви не чинил, а жил, как живут все “великороссийские” архиереи. При Петре II Маркелл напал, как на еретические, на разные сочинения Феофана — букварь, толкование блаженств, об обливательном крещении и другие, прося y Синода немедленного осуждения и их, и их автора. На этот раз донос его уже вовсе не имел силы; Феофану легко было доказать, что все эти сочинения написаны были им по мысли Петра Великого и изданы с разрешения Святейшего Синода, и обвинить самого доносчика в том, что он осмелился винить в ересях самый Синод и “терзать славу толикаго монарха”. Потерпев неудачу в Синоде, Маркелл обратился к тайной канцелярии и донес ей, что Феофаном была написана “Правда воли монаршей” — сочинение, направленное к лишению наследия престола царевича Алексея, следовательно, противное и царствующему государю — сыну Алексея; но тайная канцелярия и без доноса хорошо знала это, равно как и то, что сочинение это написано было тоже по воле Петра Великого. Доносчик подвергся новому заключению — в Симонов монастырь. Феофан таким образом оставался цел и невредим; но положение его было все-таки очень шатко — Дашков все усиливался, и Феофану могла грозить впереди та же участь, какую недавно испытал другой нелюбимый великороссами черкашенин Феодосий. Его избавила от тяжких тревог неожиданная кончина Петра II (в январе 1730 года), за которой последовали восшествие на престол Анны Иоанновны и падение верховников. Сошедшись с духовником Анны Иоанновны, архимандритом Варлаамом, Родышевский хотел было и при ней продолжать свои нападения на Феофана; в своем Симоновском заточении он начал составлять против него новые обвинения, написал несколько тетрадей, в которых, кроме указанных сочинений, подверг резкой критике написанный Феофаном указ 1724 года о монашестве и самый Духовный регламент. Но при императрице Анне настали уже другие времена, когда вошли в силу не обвинения в ересях, а доносы политические, а этим оружием Феофан умел владеть лучше своих противников. Самую крепкую опору он нашел себе в господствовавшей при дворе немецко-курляндской партии, с интересами которой множеством нитей связывались его собственные интересы. Та же самая партия старинных людей, которая угрожала недавно ему, была теперь грозой и нового курляндского правительства. Последнее живо чувствовало свою ненациональность и слабость в России, хорошо знало, что право на престол, по завещанию Екатерины I, принадлежало не Анне Иоанновне, а дочерям Петра Великого с их потомством, и подозрительно прислушивалось ко всяким заявлениям в народном и православном духе и к толкам о цесаревне Елизавете, о сыне покойной царевны Анны Петре Голштинском и даже о царице Евдокии Лопухиной. Полемика против немецких ересей и обвинение в них кого-нибудь при таких обстоятельствах легко становились признаком политической неблагонадежности самих обвинителей и полемистов и влекли за собой неизбежные допросы в тайной канцелярии. За падением верховников скоро последовало и падение поддерживаемой ими великорусской партии в Синоде. Первым из архиереев попался в политическом деле Лев Юрлов, на которого было донесено из Воронежа, что, по получении здесь первого сенатского указа о восшествии на престол императрицы Анны, он не отслужил торжественного молебствия, а стал для того ждать еще особого указа из Св. Синода, в ожидании же этого несколько запоздавшего указа распорядился поминать царствующее семейство по порядку старшинства, начиная с царицы Евдокии. В Синоде, по влиянию Георгия и Игнатия, отнеслись к этому доносу легко и отложили его рассмотрение до новых разъяснений из Воронежа. Но вслед за этим все члены, кроме Феофана, вдруг были уволены из Синода и на места их назначены другие — Леонид Крутицкий, Иоаким Суздальский и Питирим Нижегородский — все такие архиереи, которые вполне подчинялись Феофану; тогда же, кроме архиереев, в состав Синода опять, как при Петре, введены были архимандриты и протоиереи. По делу Льва началось следствие, к которому притянуты были и его доброжелатели, Георгий с Игнатием; все трое были признаны противниками царствующей императрицы, обвинены, кроме того, в разных злоупотреблениях по своим епархиям и по лишении сана разосланы в разные монастыри. В том же 1730 году был лишен сана и заточен в Кириллов монастырь Варлаам Вонатович Киевский за то, что, как и Лев, тоже не отслужил вовремя молебна на восшествие императрицы на престол; но больше всего он провинился в том, что плохо удерживал свое духовенство от толков об еретичестве Феофана и дозволил y себя в Киеве новое издание “Камня веры”. В следующем году был лишен сана и посажен в Выборгскую крепость архиерей той же великорусской партии Сильвестр Казанский, на которого донесли, что при Екатерине он запрещал поминать Св. Синод при богослужении, рвал и велел переписывать на свое имя прошения, подаваемые ему на Высочайшее имя, говорил об императрице Анне противные речи, делал лишние поборы по епархии и прочее.
В начале 1737 года Феофан принялся и за Родышевского и донес о его тетрадях кабинету министров: не распространяясь о богословской стороне Маркелловых обвинений, он обратил внимание кабинета главным образом на то, что хула Маркелла против книг, изданных по указам государя и Св. Синода, даже против Духовного регламента, содержащего действующее законоположение, есть прямое противление власти; потом выставил на вид нападки автора на лютеран и и кальвинистов и на тех, кто с ним дружбу имеет, и поставил многознаменательный вопрос, кого это разумеет тут Родышевский с братией. После этого дело пошло, разумеется, через тайную канцелярию. Розыск по этому делу запутал в свои извороты и погубил множество лиц всякого звания, или читавших тетради Маркелла, или просто только слышавших об их существовании. С этих пор политические розыски не прекращались во все царствование императрицы Анны. По монастырям и y разных грамотеев отыскивали всякие тетрадки, записки, выписки, в которых предполагалось что-нибудь “противное”, и всех их читателей и владельцев тянули к розыскам. Феофану удалось внушить подозрительному немецкому правительству, что в России существует опасная “злодейская факция” , которую непременно надобно открыть и истребить. Арестованных допрашивали не о каком-нибудь определенном предмете, а вообще обо всем, кто что говорил, замышлял или слышал “противное”; разыскивая одно, неожиданно набродили на другое; распутывая одну факцию, запутывались в другой новой. Ввиду пыток, допрашиваемые в тайной канцелярии страшно ломали свои головы, припоминая, кто что говорил или слышал за последние несколько лет, путались сами, запутывали и других. Громадное следствие усложнялось все новыми эпизодами и затягивало в свои извороты все новых и новых лиц. Из Москвы оно перекинулось в Тверь, где были арестованы иеромонах Иосиф Решилов, заподозренный в составлении одного подметного письма с пасквилем на Феофана и порицаниями на немецкое правительство, архимандрит Иоасаф Маевский из ученых киевлян и разные лица тверского архиерейского дома, близкие к Феофилакту Лопатинскому, который и сам подозревался в “противностях”, — затем, распространилось на Устюг, Вологду, на многие монастыри, Саровскую пустынь, задело множество светских лиц, начиная от каких-нибудь богадельных грамотников и доходя до очень высокопоставленных людей, даже до лица цесаревны Елизаветы, которую многие желали видеть на престоле. Из духовных лиц никто не мог быть уверен в том, что кто-нибудь из знакомых не помянет его имени на пытке и его самого не схватят в тайную канцелярию. B 1735 году был арестован и Феофилакт, за которым числилась важная вина, издание “Камня веры”, и который, кроме того, по своей чистосердечной откровенности и доверчивости к окружающим, не раз дозволял себе лишние речи и о патриаршестве, и о Феофане, и о немцах, и о том, что императрица Анна села на престол, обойдя цесаревну.
Глава 4 Кончина Феофана и его значение
Феофан не дождался конца всех этих розысков; он умер в сентябре 1736 г. B последнее время он достиг до такой высоты власти, до какой не достигал ни один из архиереев после патриархов. Он был другом Бирона и Остермана и богатейшим сановником в России. Все архиереи по необходимости преклонялись перед ним. Ученая репутация его стояла высоко не только в России, но и на западе; вся русская церковная литература сосредоточивалась около него и зависела от его одобрения; его знакомства искали и русские, и иностранные ученые и писатели; он был сильным покровителем молодых талантов, в том числе Кантемира и Ломоносова. На смертном одре, готовясь предстать на суд Божий, этот величайший ум своего века, предмет удивления для одних и ненависти для других, тоскливо восклицал, обращаясь к себе: “Главо, главо! Разума упившись, куда ся преклонишь?” Память его омрачена связью с тайной канцелярией, с ужасами бироновщины; но при оценке его личности не надобно забывать и того, что его время было временем постоянных переворотов в судьбе сильных людей, временем “случая”, как выражались современники, когда человек, поднявшийся на высоту, часто должен был гибнуть где-нибудь в Березове, Пелыми, Охотске или сам губил других, когда в жизни действовали не право или мораль, а слепой инстинкт самосохранения; не нужно забывать того, что и среди такой обстановки он сумел остаться “дивным первосвященником”, как его назвал Кантемир, один неизменно и твердо отстаивал знамя реформы и сумел неразрывно связать свои личные интересы с интересами церковных преобразований и просвещения, чего не сумели сделать его противники. После его смерти поднятые им розыски продолжались своим чередом. Лишились кафедр архиереи Досифей Курский (1736), Иларион Черниговский (1738), Варлаам Псковский (1739). Несчастный Феофилакт, содержавшийся до сих пор под синодальным арестом, в 1738 г. попал в тайную канцелярию, измучен пытками, лишен сана и посажен в Выборгский замок. Множество духовных лиц было заточено по монастырям и крепостям и сослано в Сибирь.
Глава 5 Св. Синод при императрице Елизавете.
Страшное время бироновщины кончилось с восшествием на престол Елизаветы Петровны, которое и в духовенстве, и в народе встречено было общим восторгом. Проповеданное слово с церковных кафедр прославляло новую государыню, как спасительницу России от иноплеменного ига, восстановительницу православия и народности. Всем были известны ее русский характер, чисто русское благочестие, любовь к духовенству, духовным книгам и проповедям, к богослужению и благолепию церковной обрядности. Такой же осталась она и на престоле — ездила на богомольям, в Троицкую лавру ходила раз пешком, соблюдала все посты, делала пожертвования по монастырям и церквам. Ее духовник протоиерей Феодор Дубянский был важной силой при дворе. Православно-церковного направления был и самый близкий к ней вельможа, Алексей Григорьевич Разумовский, родом из простых малороссов. Началось возвращение из заточений и ссылок всех страдальцев бироновского времени. Из известных нам лиц до этого счастья дожили Лев Юрлов, М. Родышевский и Игнатий Смола (скончавшийся, впрочем, всего через месяц по воцарении Елизаветы); прочие уже умерли. Феофилакт тоже скончался в 1741 г. еще при правительнице Анне Леопольдовне, восстановленный в своем сане всего за 4 месяца до кончины. В 1742 г. Елизавета издала весьма важный общий указ, которым первоначальный суд над духовными лицами был предоставлен Св. Синоду и по политическим оговорам. Сам Св. Синод, вместе с Сенатом доселе подчиненный сначала верховному совету, потом кабинету министров, был восстановлен с упразднением последнего в своем прежнем достоинстве высшего административного места с титулом “правительствующего”. Ободренные благочестием Елизаветы, члены Синода Амвросий Юшкевич Новгородский (преемник Феофана) и Арсений Мацеевич Ростовский, один из энергичнейших архиереев того времени, оба малороссы, подали доклад, в котором писали, что если государыне не угодно будет прямо восстановить патриаршество, то пусть бы она по крайней мере дала Синоду президента и самый Синод, как церковно-правительствующий, устроила из одних архиереев без архимандритов и протопопов, упразднила бы при нем и должность обер-прокурора с коллегией экономии, ибо он носит титул Святейшего и есть правительство духовное, в котором светским лицам и делать нечего. Но Елизавета, объявившая все законы Петра своими, не согласилась на такую реформу, согласилась только на возвращение духовенству его имений и на подчинение коллегии экономии Синоду. B Синод назначен был даже особенно строгий обер-прокурор, князь Я. Шаховский, крепкий ревнитель государственного интереса и всякой законности. Из оставшихся после него “Записок” о своей жизни видно, что такой человек был особенно нужен тогда в Синоде, где в прошлые царствования порядки были расстроены и дела сильно запущены. Он рассказывает в этих записках о том, как часто приходилось ему сталкиваться с членами Синода по вопросам об излишних расходах вотчинных сумм, о незаконном увеличении жалованья членов, о наказании духовных лиц за проступки, которых, из опасения соблазна, Св. Синод старался не обнаруживать, как трудно было ему отстаивать свои представления вследствие постоянного заступления за членов Синода сильных лиц — Дубянского и Разумовского, но как иногда силой этих лиц, их властным вмешательством в синодальные дела приходилось тяготиться самим же членам и как он в этих случаях должен был выручать их из тяжелого положения своим смелым представительством и прямым разъяснением дел пред императрицей.
Глава 6 Святейший Синод при императрице Екатерине II.
После кратковременного царствования преемника Елизаветы Петра III, пропитанного немецкими и протестантскими понятиями и угрожавшего православной церкви новым господством немецкого духа, настало царствование Екатерины II — императрицы-философа XVIII века, и в России настал свой философский век. Подобно другим государям-философам тогдашней Европы и их министрам, она старалась создать свою правительственную систему на основах тогдашней модной французской философии, которая смотрела на религию, как только на известный род “народного умоначертания” и полезное орудие для управления народами, каково бы ни было ее внутреннее содержание. Все эти государи и политики единодушно восставали против католической теории двух властей, стараясь сделать церковь учреждением только государственным, и против всяких проявлений клерикализма, охотно участвовали в развитии идеи веротерпимости, считая государство по существу индифферентным ко всякой религии, в ломке папского престола, инквизиционных трибуналов, даже клерикальных школ, в ослаблении монашеских орденов, сокращении числа монастырей и особенно в выгодной для казны секуляризации церковных имуществ. У нас никогда не было ни папства, ни унижения государственной власти пред духовной, ни инквизиции, ни монашеских орденов, ни даже систематического клерикализма; но, за неимением своей русской точки зрения на дело, западная точка зрения принята была в руководство и нашими политиками. У нас тоже заговорили и против религиозного фанатизма, и против теории двух властей, и об ослаблении какого-то опасного могущества духовенства, и об отнятии y него церковных имуществ. Одним из первых и важнейшим делом императрицы, за которое ее восхвалили все мудрецы Европы, было именно дело секуляризации церковных имений.
B строе высшего церковного управления крупных времен при ней не было, кроме закрытия при Синоде коллегии экономии, ведавшей церковные вотчины; но произведена была важная перемена в личном составе этой администрации, наполнявшемся до сих пор малороссами, мало соответствовавшими видам нового правительства. Точно так же, как в свое время Петр I для интересов реформы старался замещать важнейшие церковные места новыми людьми из ученых малороссов, Екатерина II, ввиду новых реформ, спешила выдвигать на первый план в церковной администрации новых людей из ученых великорусских монахов, готовых со всем усердием служить власти, которая теперь милостиво поднимала их из прежнего их унижения перед малороссами. Административной монополии малороссов и без того, впрочем, пора было прекратить свое существование. Она уже сослужила свою службу в Великороссии, воспитав достаточное число молодых местных сил, и поддерживать ее дольше было незачем, это вело только к лишнему ропоту великорусского духовенства. В 1754 году сама императрица Елизавета, особенно любившая малороссов, нашла нужным издать указ, чтобы в архиереи и архимандриты представляемы были не одни малороссы, но и великороссы. Первенствующий пост в Святейшем Синоде при воцарении Екатерины занимал великоросс Димитрий Сеченов, архиепископ Новогородский; вслед за ним еще при Елизавете возвысился архимандрит Троицкой лавры, известный оратор Гедеон Криновский, получивший при Екатерине псковскую кафедру. При их поддержке возвысились потом воспитанники московской академии: Гавриил Петров, в 1763 году посвященный в епископа Тверского, а в 1770 году сделанный архиепископом Петербургским, — архиерей-аскет, мудрый, скромный и исполнительный в делах; Платон Левшин, в начале правления Екатерины бывший ректором академии, человек живой, впечатлительный, возбуждавший общие к себе симпатии, великий оратор и первая знаменитость своего века; Екатерина сделала его придворным проповедником и законоучителем наследника Павла Петровича; с 1768 года он был членом Синода, а в 1770 г. — епископом Тверским после Гавриила. B 1763 году, по смерти Гедеона, псковским епископом был назначен тоже видный великоросс Иннокентий Нечаев. Эти лица участвовали в исполнении всех первоначальных действий правительства по церковным вопросам. Димитрий и Гедеон благополучно провели дело о секуляризации церковных вотчин; Гавриил, Иннокентий и Платон, по поручению правительства, в 1766 году занимались составлением обширного проекта о преобразовании духовных школ, не приведенного, впрочем, в исполнение, и рассматривали написанный Екатериной Наказ комиссии о составлении нового Уложения; Димитрий, а по смерти его († 1767) Гавриил были представителями Святейшего Синода в самой комиссии. Между тем малороссы все более и более падали в глазах императрицы, и постепенно сходили со своих постов. Самый энергичный из них — Арсений Ростовский погиб за протест против секуляризации церковных вотчин; дело его всего более повредило репутации малороссийской партии иерархов. Другой видный архиерей южного происхождения Амвросий Зертис-Каменский, сначала Крутицкий, потом с 1767 года Московский, успевший было понравиться императрице, вооружил против себя всю Московскую епархию своей строгостью, доходившей до жесткости, и был убит чернью во время известного бунта в Москве по случаю чумы 1771 года. На место его в 1775 году был назначен Платон. Некоторые архиереи-малороссы были уволены на покой по жалобам епархиального духовенства на суровость их управления, в том числе в 1768 году тобольский митрополит Павел Конюскевич, ревнитель миссионерства, исправитель нравов сибирского духовенства и человек святой жизни (скончался в Киевской лавре в 1770 г.). До какой степени Екатерина была подозрительна в отношении к этим архиереям, показывает судьба Вениамина Пуцека-Григоровича Казанского. Екатерина застала его архиепископом петербургским и немедленно перевела в Казань, где он особенно прославился своей миссионерской деятельностью. Во время Пугачевского бунта он первый из архиереев восстал против Пугачева, принявшего имя Петра III, разослав по своей епархии увещательные грамоты, в которых обличал самозванца, как личный участник погребения истинного Петра III. Несмотря на такую услугу правительству, он был подвергнут оскорбительному аресту по одному бездоказательному оговору какого-то пугачевца-дворянина в том, будто бы он был сам сообщником Пугачева и посылал бунтовщикам деньги. После Екатерина убедилась в его невиновности и поспешила утешить его милостивым рескриптом и саном митрополита, но это не вылечило уже его от паралича, который разбил его при аресте. Преемником его с 1783 года назначен был великоросс из воспитанников московской академии Амвросий ІІодобедов. Кое-каким вниманием императрицы пользовались только два архиерея из малороссийской партии — Георгий Конисский Белорусский и Самуил Миславский Киевский (с 1783 года), преобразователь Киевской епархии по образцу великорусских.
B обер-прокуроры выбирались люди самых модных понятий о религии и церкви. Таков в 1760-х годах был Мелиссино, известный любопытным проектом наказа депутату Св. Синода в комиссию об Уложении; тут были изложены самые либеральные предложения о сокращении постов, об ослаблении почитания икон и мощей, сокращении богослужения, отмене содержания монахам, о посвящении епископов без монашества, о “пристойнейшей” одежде для духовенства, об уничтожении поминовения умерших, облегчении разводов, дозволении браков свыше трех и т. д.; Св. Синод отклонил этот проект и составил свой собственный. После Милиссино обер-прокурором был Чебышев (1768-1774), открыто щеголявший атеизмом и мешавший изданию сочинений, направленных против современного неверия. Из подозрения к “фанатизму” духовенства в 1782 г. из духовного ведомства изъяты были в ведомство светского суда все дела о религиозных хулах, о нарушении чинности в богослужении, о колдовстве и вообще о суевериях. Мнения членов Синода редко принимались в уважение, кроме мнений двоих наиболее приближенных к императрице членов — Гавриила и духовника государыни протоиерея Иоанна Памфилова. Последний был своего рода временщиком и между прочим заступником за белое духовенство против монашествующего и архиереев; в 1786 г. императрица пожаловала ему митру — награду, доселе неслыханную в белом духовенстве и возбудившую неудовольствие в среде монашества и архиереев, видевших в ней унижение митры. Члены Синода не скрывали недовольства своим положением, особенно живой и откровенный Платон. Привыкши к тому авторитету и благоговению, каким архипастырский сан пользовался в религиозной Москве, он с каждым годом все более и более тяготился своими поездками в Петербург для заседаний в Синоде, а c 1782 г. и вовсе перестал туда ездить, просил даже об увольнении на покой. Императрица его не уволила, но, видимо, охладела к нему и обходила его наградами. Только в 1787 г. она пожаловала его митрополитом, тогда как Гавриил и Самуил Киевский получили этот сан еще в 1783 г. Гавриил сохранил ее благоволение до конца царствования; всегда ровный, спокойный, всегда стоя на законной точке зрения, “резонабельный муж”, как его называла Екатерина, умел проявлять свою ревность о церкви так, что никогда не производил этим раздражения, и при случае сказать веское слово, которое даром не пропадало. Императрица постоянно призывала его в свои советы и приказала сноситься с ним по делам генерал-прокурорской канцелярии Сената.
Положение Гавриила пошатнулось уже при императоре Павле I. Крутому и нетерпеливо-вспыльчивому государю не понравилось, что митрополит не сочувственно отнесся к вновь введенному награждению духовных лиц государственными орденами и решительно отказался от пожалования кавалерством (католического) Мальтийского ордена, которым государь чрезвычайно увлекался. К концу 1800 г. митрополит был уволен на покой и вскоре скончался; место его занял Амвросий Казанский. Митрополиту Платону как учителю императора сначала все предрекали высокое положение в новое царствование, но и он не угодил государю, потому что тоже был против орденов и умолял дозволить ему — православному архиерею — умереть архиереем же, а не кавалером; государь насильно надел на него орден св. Андрея Первозванного. С 1797 г., когда ему было объявлено запрещение выезжать из Москвы, он не принимал никакого участия в высшем церковном управлении и оставался в тени до самой кончины, последовавшей в ноябре 1812 г.
Глава 7 Святейший Синод при Александре I.
Царствование императора Александра I началось новым преобразовательным движением в государстве, коснувшимся и церковной жизни. В числе ближайших сотрудников государя в первые годы царствования был человек, хорошо знавший состояние и нужды церкви; это был знаменитый Мих. Мих. Сперанский, сам происходивший из духовного сословия, бывший воспитанником и учителем петербургской семинарии. Едва ли не по его инициативе в кружке ближайших сотрудников государя (Кочубей, Строгонов, Новосильцев, Чарторыжский), при проектах новых реформ, заговорили о возвышении образования и материальных средств духовенства — по крайней мере из светских лиц Сперанский явился главным деятелем в разработке этого вопроса. Обер-прокурором Св. Синода с 1803 г. назначен был князь А. Н. Голицын, друг юности государя и самое доверенное его лицо; религиозное образование он имел невысокое, первоначально был даже отрицательного направления в отношении к религии, в духе XVIII века, потом по обращении сделался покровителем разных мистических сект; но на первых порах, когда дело касалось не вопросов веры, а только указанного практического вопроса, был небесполезен для синодальных деятелей. Деятели эти скоро нашлись. Кроме митр. Амвросия, в Св. Синоде появилось несколько новых весьма видных иерархов, каковыми были: Мефодий Смирнов Тверской, известный хорошим устройством духовно-учебных заведений во всех епархиях (Воронежской, Коломенской, Тульской, Тверской), которыми он управлял, знаменитый вития Анастасий Братановский Белорусский, потом Астраханский († 1806), и с 1807 г. Феофилакт Русанов Калужский, потом Рязанский, однокурсник и друг Сперанского, человек живой, светски образованный, блестящий проповедник, скоро сделавшийся в Синоде влиятельнее самого митрополита. Правой рукой митр. Амвросия был его викарий, епископ Старорусский Евгений Болховитинов, воспитанник Московской академии и университета, служивший прежде учителем и префектом при родной воронежской семинарии, потом протоиереем в г. Павловске; вызванный в Петербург после вдовства (в 1810 г.), он постригся здесь в монашество, был префектом семинарии, наконец в 1804 г. посвящен в епископа Старорусского. Ему поручена была предварительная разработка вопроса об усовершенствовании духовных школ, которую он и исполнил к 1805 г., разработав преимущественно учебную и административную части устройства духовного образования. В разработке экономической части Анастасию Братановскому приписывается счастливая мысль, оказавшаяся очень плодотворной на деле, именно о назначении содержания для духовных школ из свечного дохода церквей. После предварительных работ в конце 1807 г. для составления полного проекта о преобразовании духовных школ и об улучшении быта всего духовенства образован был особый комитет из духовных (митр. Амвросий, Феофилакт, протопресвитер С. Краснопевков и обер-священник И. Державин) и светских (кн. Голицын и Сперанский) лиц. Плодом его работ, законченных в июле 1808 г., были: а) новая организация всего духовного образования в России с учреждением для него тоже совершенно новой системы учебной администрации и б) изыскание для духовного ведомства нового громадного капитала.
Во главе всего духовно-учебного управления в том же году была поставлена заменившая комитет комиссия духовных училищ из высших духовных и частью светских сановников (тех же, которые заседали и в комитете), составившая при Св. Синоде первое центральное учреждение для этой важной отрасли церковной администрации, так как до сих пор все духовное образование находилось в ведомстве одних епархиальных архиереев и даже их консисторий и, если не считать недолго существовавшей при Петре I (1721-1726) синодальной конторы школ и типографий, вовсе не имело общего высшего центра при Синоде. Окружными органами комиссии были сделаны духовные академии, для чего при них были учреждены ученые конференции, составленные из местных ученых лиц — профессоров каждой академии и посторонних из местного духовенства; конференциям этим предоставлены по их округам цензура духовных книг, производство в ученые степени и управление духовными школами чрез особое внешнее и окружное правление каждой академии. Ближайшее попечение о школах по-прежнему предоставлено было местным архиереям, но самим лично, без участия в нем консисторий. Новый капитал для содержания духовных школ и церковных причтов был создан комитетом, можно сказать, из ничего и без особого отягощения государства и народа. В основу его были положены: а) экономические суммы всех церквей (до 5600000 руб. ассигн.), которые назначено было поместить в банк для приращения, б) ежегодный свечной доход церквей (до 3 000 000 рублей), тоже назначенный к помещению в банке, и в) ежегодное пособие из казны в 1 353 000 руб. в течение только 6 лет. В эти 6 лет все означенные суммы, с приращениями в 5% и за исключением расходов по преобразованию академических учебных округов, по исчислению комитета, должны были составить капитал в 24949000 руб. ассигн. с доходом в 1 247450 руб., который вместе с ежегодным свечным доходом должен был давать Св. Синоду ежегодную сумму в 4 247 450. При внимательной экономии, сбережениях и новых пособиях от казны комитет надеялся довести эту сумму со временем до 8Ѕ миллионов, какая действительно требовалась на полное обеспечение как духовных школ, так и всех церковных причтов (от 300 до 1000 руб. на каждый). Но все эти грандиозные расчеты расстроились в самом непродолжительном времени частью вследствие утаек приходами экономических и свечных сумм, частью вследствие вскоре постигших Россию бедствий 1812 года, при нашествии Наполеона.
Бедствия эти вместе с Россией разделяла и Православная Русская Церковь. Среди необычайного подъема религиозных и патриотических чувств при нашествии грозного врага, как будто снова воротилось то время нашей истории когда вера и церковь стояли на страже православной Руси и выручали ее из всех бед, выпадавших на ее долю. Архиереи и монастыри, как в старину, жертвовали на ее спасение свои многолетние сбережения. Из своего нового капитала Св. Синод пожертвовал 1Ѕ миллиона. Затем, когда вражеские полчища двунадесяти язык были уже сметены с лица земли Русской, по всему пути их нашествия осталась широкая полоса страшного опустошения; опустошена была и сама Москва с ее вековыми святынями. Как в ней, так и повсюду, где побывал неприятель, приходилось восстановлять множество храмов и монастырей и помогать разоренному духовенству. На удовлетворение этих нужд Св. Синод должен был отпустить из своих сумм еще 3Ѕ миллиона. Было много и других пожертвований из новообразованного капитала. Все это, вместе с недоборами при самом его составлении, повело к тому, что в 1815 г., когда он должен был возрасти до 24 миллионов, он едва дорос до 15 — т. е. такой суммы, на проценты с которой можно было содержать только одни духовные школы. На пособие из казны было тоже нечего рассчитывать; во внимание к затруднительному ее положению после тяжелой войны комиссия духовных училищ в 1816 г. решилась отказаться от получения даже обещанной уже ей казенной суммы. После этого новый капитал получил значение исключительно капитала учебного; от выдачи из него окладов на причты пришлось отказаться, и эта часть проекта 1808 г. так и осталась без исполнения.
События отечественной войны имели и другое весьма важное влияние на состояние церкви и высшего церковного управления. Страшные бедствия были для России горнилом очищения от ее недавних галломанских увлечений. В своем благодарственном молебствии о спасении от врагов она выразила горькое сознание: “О их же ревновахом наставлениях, сих имеяхом врагов буйных и зверонравных”. И начался период реакции против либерального движения XVIII в. К несчастью нашего образованного общества, живя целое столетие чужим умом, оно совсем отстало от своей русской жизни, оттого и реакцию свою стало выражать в чужих же, иностранных формах: отставая от чужого, французского вольнодумства, оно обратилось за религией не к своему русскому православию, а к чужому же, протестантскому мистицизму разных методистов, квакеров, гернгутеров и т.п. западных сектантов и учителей. Настало время библейских обществ, стремившихся заменить руководство церкви непосредственным само просвещением христианина по Библии и с помощью целой массы мистических книжек, распространявшихся по всей России. Во главе этого движения встал сам кн. Голицын, окруживший себя целым штатом библейцев и всевозможных мистиков. Поставив себе задачей распространение царствия Божия на земле, все эти деятели нового христианства стали действовать со всем обычным фанатизмом наших общественных увлечений и причинили церкви едва ли не более скорби, чем даже деятели XVIII в. С 1813 г. сменен был весь личный состав Св. Синода, кроме митр. Амвросия; — прежние члены оказались не соответствовавшими требованиям нового времени. И самому митрополиту стоило немалого труда удержаться на месте без нарушения своих архипастырских обязанностей. Самым дорогим его помощником и поддержкой в это время после Евгения (назначенного в 1808 г. на вологодскую кафедру) был Филарет Дроздов, новое яркое светило церкви.
Он был сын небогатого коломенского дьякона (после — священника), родился в 1782 г., учился в коломенской и лаврской семинарии и по окончании курса остался в последней учителем; здесь его заметил, как отличного проповедника, митр. Платон и в 1808 г. склонил к принятию монашества. К величайшему огорчению престарелого святителя, молодой вития в следующем же году был отнят y него в наставники преобразованной петербургской академии. В Петербурге митр. Амвросий принял Филарета под свое особое покровительство и не ошибся, найдя в нем еще более дорогую для себя опору, чем бывший викарий Евгений. Не так встретил юного инока другой сильный член Синода, соперник Амвросия, Феофилакт, забравший тогда в свои руки и комиссию духовных училищ, и всю академию; он целый год не допускал Филарета до учительства, потом, когда Филарет сделался известен в столице своим проповедническим талантом, в 1811 г. за одну проповедь (на день Св. Троицы о дарах Св. Духа) чуть не обвинил его в пантеизме. Дело доходило до самого государя и кончилось Высочайшей наградой проповеднику и возведением его в сан архимандрита. В 1812 г. Филарет был определен ректором академии и получил возможность вытеснить из нее тяжелое и неприятное митрополиту преобладание Феофилакта. Вскоре после этого Феофилакт начал быстро терять свое значение. В 1813 г. он был уволен на епархию (в Рязань), а в 1817 г. почетным образом удален в Грузию экзархом, где и оставался до смерти. Самым видным членом в комиссии после него сделался Филарет, возведенный в 1814 г. на степень доктора богословия. При открытии нового религиозного движения молодой архимандрит радостно приветствовал его, находя в нем много доброго для веры и увлекательного для своего возвышенного богословского ума, и сделался деятельным членом библейского общества. Оттого он был в постоянно добрых отношениях и к Амвросию, и к кн. Голицыну, и долго служил между ними полезным связующим звеном, с одной стороны, служа поддержкой перед могущественным князем своего архипастыря, а c другой — силой своего богословского ума умеряя по возможности мистические увлечения Голицына. В 1817 г. он был рукоположен в сан епископа Ревельского — викария митрополита. Но это был уже последний год, до которого еще поддерживалось кое-какое согласие ревнителей мистицизма с церковной иерархией.
Манифестом 24 октября 1817 г. было создано обширное двойное министерство духовных дел и народного просвещения с кн. Голицыным во главе, наполненное библейцами и мистиками. В первом из двух его департаментов — духовном — выражение современных воззрений на церковь доведено было до последней крайности: Св. Синод был поставлен в его ведомстве совершенно в таком же положении и значении, как евангелическая консистория, католическая коллегия, духовные управления армян, евреев и других иноверцев. В довершение всего Голицын передал свою обер-прокурорскую должность другому лицу, кн. Мещерскому, поставив его в прямое себе подчинение, так что обер-прокурор стал представлять в Синоде лицо не государя, а только министра. Долготерпение Амвросия наконец истощилось, и он высказался против министра. После этого он найден был не соответствовавшим своему посту и в марте 1818 г. уволен из Петербурга в Новгород с оставлением при одной Новгородской епархии. Через 2 месяца он скончался. На место его назначен черниговский архиепископ Михаил Десницкий, добрый и кроткий святитель, известный своим проповедничеством еще с того времени, как он служил священником (до 1796 г.) при московской церкви Иоанна Воина. Партия министра при назначении его немало, вероятно, рассчитывала на его несколько мистическое направление, но соблазн и гнет мистицизма так усилились, что в 1821 г. довели до столкновения с министром и этого кроткого митрополита. Он обратился к государю с убедительным посланием, умоляя его спасти церковь Божию “от слепотствующего министра”. Письмо это поразило императора, тем более, что всего через 2 недели после его отправки митрополит скончался. С этого времени начался заметный поворот дел против Голицына, поддержанный между прочим другим сильным любимцем Александра, соперником Голицына, графом Аракчеевым. Митрополитом был назначен Серафим (Глаголевский) Московский, известный в кругу иерархов своим строго консервативным направлением. Он с самого же начала высказался против библейского общества и вступил с ним в борьбу.
B качестве передового бойца в этой борьбе явился Юрьевский архимандрит Фотий Спасский, из недоучившихся студентов Петербургской академии, человек с сильной волей, пренебрегавший всякими страхами человеческими, успевший приобрести себе много поклонников в высшем обществе своим строгим аскетизмом, странным, полу юродивым поведением, и ни перед чем не стеснявшимся обличительным красноречием. Его почитал сам Аракчеев. Богатейшая графиня, благотворительница монастырей, особенно Юрьева, А. А. Орлова-Чесменская была его благоговейной духовной дочерью и держалась в отношении к нему, как самая раболепная послушница. Борьба его против мистицизма началась еще раньше, когда он был законоучителем кадетского корпуса в Петербурге; в 1820 г. его удалили из Петербурга в настоятели Деревяницкого монастыря, где с ним и познакомился граф Аракчеев, посодействовавший его переводу в Юрьев монастырь. С 1822 г., вызванный в Петербург, он с успехом проповедовал против мистиков в разных петербургских гостиных, был y самого государя, заинтересовавшегося его личностью, и своей проповедью об опасностях, грозящих церкви, произвел на него сильное впечатление. Другим деятельным членом противоголицынской партии, которого прочили на место Голицына, был президент Российской академии адмирал Шишков, автор “Рассуждения о старом и новом слоге”, горячий порицатель перевода Библии на “простонародное”, как он выражался, наречие. Весной 1824 г., когда все было подготовлено к решительным действиям против министра, Фотий сделал на него открытое и грубое нападение в доме графини Орловой: встретив его здесь перед аналоем, на котором лежали крест, Евангелие и дароносица, ревнитель-архимандрит потребовал y него немедленного отречения от лживых пророков и покаяния во вреде, нанесенном церкви. Голицын убежал из дома взбешенный, а Фотий кричал ему вслед: “Анафема”. После этого Фотий подал государю одно за другим два донесения, в которых резкими чертами описывал весь вред, угрожающий от мистицизма не только России, но и всем царствам земным, законам и религиям, и настаивал на немедленном свержении министра. Донесения эти поддержал на особой аудиенции и митрополит. Государь уступил, и Голицын был уволен как от председательства в библейском обществе, так и от министерства. Само библейское общество закрылось уже по кончине Александра при Николае I. Министром был сделан Шишков, но принял на себя управление делами одних инославных вероисповеданий; православная часть министерства снова передана была обер-прокурору Синода на прежних основаниях. Личный состав Синода снова изменился; голицынские члены его были уволены на епархии, а на место их вызваны новые, в том числе на место Филарета Евгений, тогда уже митрополит Киевский (с 1822 г.). Гонение против всего голицынского сильно задело Филарета. Шишков с Аракчеевым потребовали запрещения его катехизисов (полного и краткого) на том основании, что в них не только тексты Св. Писания, но даже “молитвы Верую и Отче наш и заповеди” переведены были на “простонародное наречие”. Взволнованный этим нападением, московский святитель в письме к митр. Серафиму с силой указывал на то, что катехизисы его были торжественно признаны самим Синодом, и что такое нападение на их достоинство не призванных людей с сбивчивыми понятиями о церковных делах, которые символ веры называют молитвой, касается самого Синода и может потрясти иерархию. Но продажа и издание катехизисов были все-таки остановлены; новое издание их (уже с славянскими текстами) последовало в 1827 г.
Глава 8 Св. Синод с царствования Николая I.
Император Николай I отнесся к московскому святителю с большим уважением, и в день своей коронации (26 августа 1826 г.) возвел его в сан митрополита. После этого до 1842 г. Филарет постоянно лично участвовал в делах Св. Синода. Другими постоянными членами Синода, кроме Серафима, были киевские митрополиты Евгений и после него († 1837) Филарет Амфитеатров. Последний начал свою службу с учительства в родной севской семинарии (род. в 1779 г.), потом был ректором семинарий орловской, оренбургской и тобольской, инспектором преобразованной Петербургской академии, где в 1814 г. вместе с ректором Филаретом удостоен степени доктора богословия, затем ректором академии Московской, в 1819 г. рукоположен епископом в Калугу, потом последовательно святительствовал в епархиях Рязанской, Казанской, Ярославской и Киевской; это был святитель-подвижник, не столько ученый, сколько непоколебимый в православии, и строго консервативного направления во всех церковных делах. Все синодальные дела велись главным образом этими членами. Первенствующий член митр. Серафим, по преклонности лет, работал не много. Всех членов, по штату 1819 г., было семь вместе с присутствующими по вызову из епархий. Устройство Св. Синода оставалось без существенных перемен до второй половины 1830-х годов, когда обер-прокурором сделался весьма памятный по синодальным реформам граф Н. А. Протасов (1836-1855). По вступлении в должность он остался недоволен канцелярской частью в устройстве Синода, которая до того времени устроена была действительно слабо и бедно. Вся она состояла только из двух небольших отделений с двумя обер-секретарями. Кроме них, нечто вроде особого отделения при Синоде составляла еще комиссия духовных училищ, состоявшая в большинстве из синодальных же членов. По инициативе графа, состав канцелярских отделений был расширен и преобразован по образцу канцелярий министерств; из них организованы были целые управления наподобие министерских департаментов, каждое с особым директором и несколькими обер-секретарями и секретарями: так появились две канцелярии — синодальная и обер-прокурорская, хозяйственное управление и заменившее (в 1839 г.) комиссию духовных училищ духовно-учебное управление. Последняя замена всеми уважаемой ученой коллегии канцелярским учреждением составляла самую неудачную часть Протасовской реформы, будучи неуместным проявлением современных увлечений графа канцелярским бюрократизмом. B общем своем составе реформа Протасова принесла синодальному управлению немало пользы, сообщив ему большую стройность и полноту, и сохранилась в главных своих чертах на долгие годы; но впечатление ее на духовное ведомство в свое время было вконец испорчено заносчивостью и властолюбием ее виновника, который старался воспользоваться ею, как средством к собственному преобладанию над членами Синода. Преобладание это чувствовалось особенно тяжело, когда властительный сановник вмешивался в чисто духовные дела, в решение которых, как человек полу-иезуитского воспитания, способен был, хотя, может быть, и бессознательно, вносить дух, чуждый православной церкви. Например, в конце 1830-х годов он, как прежде Шишков, поднял дело об исправлении катехизиса Филарета, в котором усмотрел якобы протестантский оттенок в понятии о церковном предании, в отсутствии помещенного в “Православном Исповедании” П. Могилы и заимствованного y католиков учения о 9 церковных заповедях и в изложении статьи о естественном богопознании из созерцания видимого мира; книгу П. Могилы он во всем предпочитал катехизису, ввел изучение ее во все семинарии и упорно настаивал на том, чтобы она зачем-то объявлена была “символической” книгой православной церкви. В 1839 г. катехизис, по определению Св. Синода, был дополнен и исправлен, но не по мыслям графа, а в том чисто православном виде, в каком существует доселе: например, вместо учения о церковных заповедях в него вставлено было учение о блаженствах Евангельских. В 1840-х годах граф поднял новое дело о русском переводе нашей славянской Библии, причем проводил католическую мысль о том, что народу не следует давать свободного доступа к чтению Свящ. Писания, кроме того, входил в Синод с предложением объявить славянский перевод Свящ. Писания единственно достоверным и каноническим для Русской церкви, таким же, каким латинская церковь признает свою Вульгату. Мудрая осторожность и твердость митрополита московского избавила Русскую церковь от таких вредных определений. Но в 1842 г. оба Филарета, более всех мешавшие графу Протасову, были удалены из Св. Синода на свои епархии.
По удалении на епархию Филарет киевский уже не принимал участия в делах высшего церковного управления; он скончался в 1857 г., лет за 10 до кончины приняв тайно схиму с именем Феодосия. Но митр. Филарет московский и в удалении от Петербурга, не выезжая из своей епархии, продолжал оставаться, можно сказать, главным средоточием всей русской церковной жизни. Искушенный тяжкими испытаниями, он сделался мудрым и надежным руководителем почти всех русских иерархов его времени. Каждый из них при всяком удобном случае считал полезнейшим своим долгом посетить его в Москве, чтобы воспользоваться его опытными указаниями и советами в трудных делах, а в случае невозможности личного с ним общения испросить y него руководительных назиданий письменно. Его суждения в церковных делах имели решающее значение; к мнениям его невольно прислушивался и сам граф Протасов. С 1850-х годов его руководительно административное значение проявлялось в изумительно широких размерах, которые не ограничивались пределами одного церковного ведомства, а захватывали чуть не всю русскую жизнь. При взгляде на многотомное издание его писем, мнений и отзывов по самым разнородным делам становится даже непонятным, когда этот крепкий и многосторонний ум успевал все это обдумывать. К нему, как к последней инстанции, для решения всяких недоумений обращались с вопросами и Св. Синод, и разные государственные ведомства, и сама верховная власть. B тревожное время разнообразных реформ 1860-х годов осторожная и осмотрительная консервативность московского святителя спасала русскую жизнь от многих лишних увлечений преобразовательного движения и оказала услуги, которые еще трудно пока и оценить. Знаменитый святитель скончался 19 ноября 1867 г.
Из последних перемен в устройстве Св. Синода замечательны: учреждение при нем в 1867 г. контрольного отделения, учреждение в том же году вместо духовно-учебного управления, нового средоточия для духовно-учебного ведомства — учебного комитета, вроде прежней комиссии духовных училищ, в 1872 г. издание для синодальных учреждения новых штатов и, наконец, в 1885 г. учреждение училищного совета для заведования церковно-приходскими школами.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В России до Императора Петра Первого было две главы: царь и патриарх. Они сотрудничали и помогали друг другу и Церковь имела полную свободу. Во главе устройства русской церкви, всегда стоит Святейший. Правительствующему Синоду принадлежали все виды самостоятельной власти. Он обладал властью законодательной, распорядительной, административной, надзирающей и судебной. Для осуществления своей власти при Святейшем Синоде в Санкт-Петербурге существовали: Синодальная канцелярия, духовно-учебный комитет, духовно-училищный советы, хозяйственное управление, контроль и управления Синодальных типографий. Число православного населения в пределах Российской Империи простиралось до 80 миллионов.
Русская Церковь всегда находилась в тесной связи с народом и государством, никогда не отделялась от них и всегда служила их истинному благу. Император Петр Первый производил реформы на пользу России, но не все были с ним согласны.
В 1721 году Петр Первый учредил Святейший Синод, который заменял патриарха. Синод сперва назывался Духовной Коллегией. Русская Церковь была лишена независимости и самостоятельности. Со времени утверждения Святейшего Синода стало развиваться школьное дело.
Основные нормативные документы Церкви были закреплены в Духовном Регламенте 1721 года. В ходе церковных реформ императора Петра I, был заложен характер управления и строя Российской Церкви. В Российской церкви наблюдались следующие социально-экономические процессы : отчуждение государством земельной и иной собственности у монастырей, дальнейшее обособление духовенства в замкнутое сословие, ликвидация практики избрания приходских клириков. В результате Российская Церковь перестала играть роль важнейшего субъекта социально-экономической жизни страны. Духовенство потеряло финансовую независимость
В 1860-е годы правительство предприняло некоторые шаги, несколько разрушившие замкнутость духовного сословия: в 1863 году выпускникам духовных семинарий было дозволено поступать в университеты (в 1879 году отменено); Устав гимназий от 1864 года разрешал сыновьям духовных лиц поступать в гимназии; в 1867 году была упразднена практика наследования духовных должностей;
В сфере внешних сношений, наблюдалось вовлечение междуцерковных контактов в русло внешней политики правительства.
В конце данного периода возник ряд радикальных националистических и монархических, так называемых «черносотенных» организаций. В монархическом движении участвовали представители чёрного и белого духовенства, занимая руководящие посты в некоторых организациях до 1913 года, когда Святейшим Синодом был издан указ, запрещавший духовенству заниматься партийной политической деятельностю.
Через учреждение Синода Церковь становится одним из государственных департаментов. Но Русская Церковь, по существу, по совести, не приняла Петровской реформы, Епископ Андрей писал, говоря о общем состоянии церковности в русском обществе в конце синодальной эпохи: «Церковного общества у нас почти не существует. Иначе говоря, нет Церкви как общества, а имеется только толпа христиан и то лишь числящихся христианами, а на самом деле о Церкви не имеющих понятия.
По смерти первенствующего члена Синода Антония в 1912 году
политическая ситуация вокруг Синода значительно обострилась, что было связано с вторжением Г. Распутина в дела церковного управления.
В Синоде царила тяжёлая атмосфера недоверия. Члены Синода боялись друг друга, и не без оснований: каждое слово, открыто сказанное в стенах Синода противниками Распутина, немедленно передавалось в Царское Село
В конце 1916 г. ставленники Распутина уже фактически держали в своих руках управление
С 1 (14) февраля 1918 года, согласно постановлению Собора от 31 января, полномочия Святейшего Синода перешли патриарху и коллегиальным органам.
Список использованной литературы:
1. Профессор П.В. Знаменский История Русской церкви М.,2002
2. «Русская Православная Церковь» // Православная энциклопедия. М., 2000 (нулевой том).
3. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. М., 2005
4. Николай Митрохин. Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы. // Издательство: Новое литературное обозрение, М., 2006.
5. Государственность России. М., 2001, кн. 4, стр. 108.
6. История Русской Церкви. М.: Общество любителей церковной истории, 2002П
7. Г. И. Шавельский Русская церковь пред революцией. М.: Артос-Медиа, 2005
8. Прот. В. Г. Певцов. Лекции по церковному праву. СПб., 1914.
|