Модель шведского социализма и её уроки

Комаров Ю.М., докт. мед. наук, проф., засл. деят. науки РФ

Введение.

После распада СССР на территории России начались экономические реформы, направленные на максимально быстрое разгосударствление и приватизацию государственной собственности, на полное дерегурирование экономической жизни. Следует отметить, что большинство западноевропейских стран активно сопротивлялись неолиберальному влиянию, насаждаемого США и Великобританией, и находили возможность сохранить многое из своего социал-демократического наследия. Неолибералы нашли благодатную почву в России. Поэтому сутью так называемых экономических реформ в России явились раздел и передел государственной собственности, первоначальное в жесткой форме и с криминальными последствиями накопление капитала, массовое обнищание большей части населения, преднамеренное затягивание с принятием нужных стране законов, с формированием цивилизованных доходов и социальной защиты населения, государственного социального обеспечения, здравоохранения и гражданского общества. На самом деле наши неолибералы прошлых и нынешних лет забыли основное правило участия государства в рыночной экономике: «государство должно меньше грести и больше рулить».

Первая часть этого тезиса была выполнена полностью под лозунгом: «государство должно полностью уйти из рыночной экономики», что привело к созданию дикого олигархического капитализма. А вторая часть была сознательно опущена именно во благо тех, кто все это задумал, реализовал и получил.

Кстати о приватизации. За 1992-1999 гг. за приватизацию 132,2 тыс. предприятий было получено всего 9,25 млрд. долл., практически вся конкурентно способная экономика была продана в частные руки по цене в 17-100 раз дешевле оценочной стоимости. Кроме того, с «приватизаторов» снимались все социальные обязательства, в результате закрылись медико-санитарные части, профилактории, детские ясли, сады и клубы, а ведомственные дома и общежития продавались даже с жильцами. Для сравнения укажем, что за тот же период доходы от приватизации составили (в млрд. долл.) в Венгрии – 11,3, Японии – 46,7, Австралии – 48, Франции – 48,5, Италии – 63,5, Бразилии – 66,7, а в расчете на душу населения: в России – 55 долл., Италии – 1100, Венгрии – 1252, Португалии – 2108, Австралии – 2560. Одновременно осуществлялось расхищение государственного бюджета, личная утилизация зарубежных кредитов, продажа с личной выгодой природных ресурсов и т.д. В итоге у народа России было создано полностью искаженное представление о демократии и капитализме.

Вследствие этих процессов на сегодняшний день сложилась беспрецедентная дифференциация в доходах различных групп населения, которая уже прошла все возможные границы взрывоопасности. В стране насчитывается 20-25% богатых людей (с явно показным и большей частью со скрытым богатством), в т.ч. среди представителей власти и чиновников, и 55-60% бедных людей, среди которых маргиналы составляют лишь 8%, а остальные - нищие и малоимущие. Появился непонятный для любого зарубежного специалиста термин «новые бедные», которые в 70% случаев работают в бюджетной сфере за зарплату. Эти бедные совсем не те, кто опустился ниже пресловутой черты бедности, находясь на уровне которой прожить практически невозможно, благодаря искусственному снижению которой удалось статистически уменьшить долю бедных людей в стране. В течение последнего года средства массовой информации только и сообщают о грандиозных успехах, о нарастании числа счастливых людей, об улучшении уровня жизни и т.д., что весьма напоминает отдаленные времена. Вместе с тем повода для радости у простых граждан практически нет: за три года существенно подорожали продукты питания (хлеб- на 35%, яйца и молоко- на 60%, масло- на 54%, мясо- на 22% и т.д.), а жильё, образование, здравоохранение становятся недоступными. Именно решение этих проблем, видимо, будет положено в основу перспективного развития страны. Для сравнения скажем, что в России на 2007 г. прожиточный минимум был установлен в 3700 рублей в месяц, т.е. 1780 долл. в год, в то время как в США при таких же и даже более низких ценах на товары широкого потребления прожиточный минимум составляет 22 тыс. долл. в год, а доход ниже 14,4 тыс. долл. вообще не облагается налогом. Доходы 10% богатых превышают в России доходы 10% бедных по официальным, далеко не полным и неточным, данным в 22 раза (по результатам исследований – в 40 раз), в то время как в Японии – в 9 раз, в США – в 10 раз, в Скандинавии – в 6 раз (в СССР было в 5 раз). Вместе с тем многие богатые и те, кого они финансируют, считают, что бедные виноваты сами, несправедливо считая всех далеко не богатых людей бездельниками. Они аргументируют это тем, что в начале 90-х у всех будто бы были равные возможности, но не все ими воспользовались. На самом деле и возможности были не одинаковые, и у большинства граждан не превалировала стяжательская психология, стремление к захвату государственной собственности и накопительству любым путем и с использованием всех средств, в том числе незаконного и криминального характера.

Неточно Росстат считает доходы богатых, т.к. по официальным данным 30% всех денег приходится на 10% богатых. Эти показатели можно легко проверить. Ежемесячные денежные доходы страны составляют 1380,4 млрд. руб., 30% от них составляют 414 млрд. руб. Делим на десятую часть населения страны и получаем 28753 руб. в месяц. Вот таких людей Росстат считает самыми богатыми. И как тут не вспомнить Бенджамина Дизраэли (1804-1881), который будучи премьер-министром Великобритании, писал: «Две нации, между которыми нет ни связи, ни сочувствия; которые также не знают привычек, мыслей и чувств друг друга, как обитатели разных планет; которые по разному воспитывают детей, питаются разной пищей, учат их разным манерам; которые живут по разным законам, эти две нации – богатые и бедные». Для того, чтобы сохранить единство нации во многих западноевропейских странах вынужденно проводят социализированную политику, направленную на устранение социального неравенства населения, там лучше изучают К. Маркса, стараясь не допустить социальных взрывов в обществе.

В последнее время в нашей стране много говорится о кардинальном повороте внутренней политики лицом к человеку, когда всё будет направлено на улучшение условий и уровня жизни людей, укрепление здоровья, повышение долголетия. Это всё будет воплощено в виде специальных программ и проектов.

Вот почему опыт ряда продвинутых стран по защите интересов людей в условиях рыночных отношений представляет особый интерес. Опыт этих стран показывает, что основу демократии составляет средний класс (50-60% населения), а основным локомотивом экономики является малый бизнес, в котором занято большинство трудоспособного населения и который вносит более 50% ВВП. Там работодатели, стараясь увеличить объем и качество выпускаемой продукции, прекрасно понимают роль человеческого фактора в этом процессе и по возможности стараются создать работающим нормальные условия труда и жизни, повышая их здоровье, трудоспособность и долголетие.

Кстати, если бы в России полностью собирались налоги (а в США при достаточно жесткой фискальной системе и тяжелых наказаниях за экономические преступления за 2006 г. граждане не доплатили 300 млрд. долл. налогов) и был бы введен прогрессивный налог на индивидуальные и корпоративные доходы, то без всякого напряжения можно было бы выделить порядка 10% ВВП на развитие здравоохранения. Введенная в 2000 г. в России плоская шкала налогов на доходы в действительности сняла значительную часть налогового бремени с высокодоходных граждан и корпораций, а относительная тяжесть налоговых платежей была переложена на малый и средний бизнес, а также на бедные и малообеспеченные слои населения, что еще больше увеличило социальное неравенство. Аргументы сторонников, что она позволит вывести доходы «из тени», за 8 лет не подтверждаются, и эта мера была и остается полностью социально несправедливой. Просто у нас забыли о том, что существуют так называемые «золотые стандарты» рыночной экономики:

1. Прямые налоги (на доходы) должны носить прогрессивный характер, а косвенные (сдерживающие развитие бизнеса) – регрессивный.

2. Спрос рождает предложение, но не наоборот, а это означает, что двигать экономику могут только доходы людей, что приведёт не к инфляции, как считают у нас некоторые экономисты, а, напротив, к развитию. Тем более, что производительность труда не может вырасти без всех видов её стимулирования. Поэтому- вначале стимулирование, а потом рост производительности труда, а не наоборот, как полагают некоторые наши специалисты.

Фактически мы хорошо знаем ту систему, в которой раньше жили и от которой стремительно удаляемся. Однако возникает вопрос: куда, в какую сторону? Нам говорят: к капитализму, рыночным отношениям, демократии. Но вариантов сочетания этих систем в мире сложилось очень много и граждан, видимо, намеренно не информируют о том, к какой модели общества мы должны стремиться. В этой связи опыт Швеции представляет большой интерес для перспектив развития нашей страны, особенно в нынешний период, когда выбирается путь, по которому это будет происходить. Это касается экономики, в которой произошел дисбаланс между экономическим ростом и возможностями инфраструктуры при том, что неолибералы вместо ускоренного развития инфраструктуры и транспортных систем предлагают затормозить экономический рост, ужесточить финансовую политику, активно бороться с инфляцией, которая, кстати, носит не только естественный характер. Это же касается и социальной сферы, когда требуются значительные вложения в интеллектуальный и трудовой потенциал, в создание достойных условий для социального обеспечения нуждающихся. Это же в полной мере относится и к демократизации нашего общества, некоторые ростки которой уже себя проявили.

Кратко о демократии.

Зарождение демократии в Древней Греции в 8-7 в.в. до н.э. было связано со становлением городов (полисов) и борьбой широких масс демоса против государства родовой аристократии. В Афинах в 621 г. до н.э. эта борьба привела к изданию писанных законов, уравнивающих всех граждан в своих правах. Практические основы демократии были несколько позднее заложены в Афинах реформами Солона (594 г. до н.э.) и Клисфена (509 г до н.э.) в виде общей для всех правовой нормы, которая могла быть заменена лишь более рациональной и совершенной нормой, отвечающей условиям места и времени. Сократ (469-399 гг. до н.э.) сделал вывод о том, что государственные законы – это то, что граждане по общему согласию написали и приняли, установив, что должно делать и от чего надо воздержаться. Расцвет афинской демократии пришёлся на период правления Перикла (444-429 гг. до н.э.), когда было найдено оптимальное соотношение между демократией и автократией в рамках правового поля.

Основным принципом демократии и парламентаризма, провозглашенным еще в XIII в. в Англии был и остается: «что касается всех, должно быть одобрено всеми», а не как часто бывает, когда общие для всех решения принимаются подавляющим меньшинством людей или представителями этого меньшинства. В самом начале становления демократии идеи равенства были заимствованы из религии и нашли своё отражение в конституциях и законах, они поддерживаются там, где главенствуют моральные устои и принципы, а не государственные институты и инструкции по установлению демократии. Демократия всегда строится снизу, отражая моральные и духовные потребности общества, а не сверху, как делаются попытки у нас, поскольку всегда в той или иной степени власть аморальна, неискренна и подавляющая. Как раз гражданское общество позволяет установить некоторое согласие, паритетное взаимодействие и законодательно закрепленные договоренности между властью и обществом. Еще Уинстон Черчилль, озвучив слова Николая Бердяева, сказал, что демократия – это худшая из всех политических систем, но лучшей не дано. В дореволюционной России было несколько попыток демократизации общества. наиболее интересные предложения были сформулированы еще в 1802 г. М.М. Сперанским, в которых предлагалась реформа всех трёх ветвей власти - законодательной, исполнительной и судебной. При Императоре прелагалось создать совещательный орган – Государственный совет, главным судебным органом должен был стать сенат, на местах – подчиненные суды, а высшим законодательным органом –избираемая Государственная Дума, на местах – местные думы, посылаемые своих представителей в Государственную Думу. Этими мыслями воспользовались гораздо позднее, даже в наши дни, что говорит об отсутствии новых идей в государственном устройстве, тем более, что проведенная административная реформа себя не оправдала, а надзорные органы (надзор- полицейская функция государства, а не ведомства) оказались под теми, за кем в том числе должны были надзирать.. Из римского права известно, что благо народа – высший закон. Демократия – это власть народа и должна отражать позицию большинства граждан, реализуемую через различные формы волеизъявления (выборы, плебисциты, референдумы и т.д.) и гражданское общество, когда действия властей всех уровней являются подотчетными и подконтрольными развитой общественности. Выборы – это одно из проявлений демократии, когда избираются те люди, которым народ доверяет управление обществом. Прямые выборы – это как бы мандат народа. Ведь демократия строится не столько на прямой (выборной) связи, сколько на обратной, т.е. на подотчетности избранных (а через них и правительства) перед избирателями с возможностью их отзыва. К сожалению, пока у нас различные формы волеизъявления граждан несколько затруднены, а суды не являются независимыми.

Можно привести наглядный пример зависимости власти от народа в Дании. Там, как и в большинстве стран, наиболее дисциплинированными избирателями являются пожилые люди. И поэтому власть, зависящая от избирателей, которые через своих представителей в парламенте могут отправить исполнительную власть в отставку, старается облегчить положение пожилым. И если ранее в Дании были проведен учет всех пожилых людей с оценкой их дееспособности, социальной и медицинской активности с ежедневным оказанием им на дому необходимых услуг социальными и медицинскими работниками, то затем там организовали так называемые «детские ясли для пожилых». Ежедневно специальным транспортом (с учетом колясочников) пожилые доставлялись в единый для каждого микрорайона центр. Там их кормили, оказывали необходимую помощь, они имели возможность для общения, рукоделия, просмотра фильмов и т.д., а вечером их отвозили домой. Такая форма оказалась и более дешевой, и более социальной эффективной. В демократических парламентах высшие члены исполнительной власти систематически отчитываются об исполнении тех или иных законов и решений, для чего проводится большая подготовительная работа (изучение изменений на местах, опросы граждан и т.д.), что является основным действующим механизмом исполнения принятых актов.

Демократия – это когда интересы людей ставятся выше интересов государства, когда власть для народа, а не народ для власти, когда транспорт для пассажира, а не пассажир для транспорта, когда здравоохранение для пациентов, а не пациента для здравоохранения, когда коммунальное хозяйство для жильцов, а не наоборот и т.д. Всё это идеальный вариант демократии, к которому необходимо стремиться. Но не всегда и не во всех странах во власть избираются самые лучшие и достойные граждане, и поэтому Карлейль заметил, что демократия – это необходимость мириться с том, что нами управляют не герои. Преимущества реальной демократии перед автократией состоят не в выборе умных правителей, а в том, что она ставит жесткие пределы для возможных глупостей властей и не дает правителю увести страну в политический, экономический или социальный тупик. В нашей стране пока не выработаны сдерживающие начала ни в парламенте, ни в судах, ни в реальной оппозиции, которые бы противодействовали (или оппонировали) отдельным действиям исполнительной власти.

Фактически все ветви власти у нас не являются независимыми, и потому отмеченных сдерживающих механизмов нет, что ставит под сомнение истинность демократии. Сегодня в стране существует несколько демократий: отдельно для властей всех уровней, отдельно для олигархов, отдельно для пенсионеров и т.д.

В главе 1 ст. 3, п. 2 Конституции РФ очень верно записано, что «народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Однако нигде не прописаны механизмы влияния народа на власть, хотя они хорошо известны и проверены мировой практикой – прямые выборы и возможность отзыва избранников, референдумы, плебисциты, участие в институтах гражданского общества, попечительских и наблюдательных советах и т.д. Отсутствие четко обозначенных механизмов даёт возможность власти для маневра, в т.ч. путём запрещения референдумов и организации нужных выборов. В результате, по мнению Ф. Искандера, наступает психологический кризис власти – это когда средний гражданин страны чувствует себя умней правительства и его министров.

Общие вопросы экономики.

В развитых странах тщательно изучают не только труды В. Пети, А. Смита, Д. Рикардо, Л. фон Мизеса, Ф. фон Хайека, Дж.М. Кейнса, Д.С. Миля, М. Фридмена и других основателей рыночной экономики, но и, как отмечалось, К. Маркса для того, чтобы избежать социальных потрясений. Именно в силу зависимости властей от избирателей, т.е. благодаря системе, а не по какой-либо иной причине, они в той или иной мере проводят социально ориентированную политику, направленную на экономическое выравнивание и социальный консенсус в обществе. При этом сглаживается острота экономических, социальных, идеологических и этнических противоречий, защищаются права меньшинств, ограничивается произвол власти и бизнеса. На самом деле, вопреки утверждениям некоторых рьяных рыночников и монетаристов, государство должно активно влиять на рыночную экономику, устанавливая «правила игры» на рыночном поле, и управлять развитием страны, но не через указы Президента или постановления правительства, а посредством тщательно продуманной, взвешенной и достаточно гибкой налоговой политики (а также экономической, таможенной, бюджетной, кредитной, банковской, инвестиционной, торговой, законодательной, структурной и т.д.).

Совсем недавно наши младореформаторы восхищались монетаристскими идеями (цель была подавить инфляцию путем резкого сокращения расходов), затем они увлеклись опытом Аргентины, экономика которой рухнула достаточно быстро и похоронила под своими обломками её идеологов и создателей. Там при министре экономики Кавальо при высочайшей инфляции с 1991 г. был жестко установлен паритетный курс песо и доллара, в результате чего прекратились эмиссия не обеспеченных денег и воровской экспорт из страны, на долю которого приходилось всего 10% ВВП, а остальные 90% - на внутреннее производство. Фактически кризис в Аргентине, как и дефолт в нашей стране, был спровоцирован действиями чиновников, разворовавших бюджет, и местными властями, выпустивших и продавших облигации под гарантии государства на суммы, во много раз превышающие бюджет. А государство в условиях нелегитимной олигархической экономики не сыграло своей роли на опережение и на прекращение утечки денег за рубеж. В результате – обвал песо, очереди в банках, замороженные вклады, пустые прилавки, резкий спад экономики и производства. В Аргентине был объявлен дефолт и страна заявила, что не может оплатить по внешним кредитам и займам. Причина – коррумпированность политической системы. Очень показательная картина.

Как правило, смешанная экономика приспосабливает современные теории (кейнсианские, неоклассические, институциональные), их инструментарий и рецепты к решению конкретных социально-экономических проблем. При этом основу общественного устройства составляет сочетание эффективного производства со справедливым распределением, т.е. сочетание некоторых признаков капитализма и социализма. В условиях смешанной экономики основные функции государства заключаются в перераспределении доходов с целью обеспечения общественного благосостояния и в плановом регулировании общественного производства. В общем смысле государство благосостояния – это система политики, в которой ответственность государства распространяется до ответственности общества за благосостояние граждан, а его цель – предоставление всем членам общества одинаковых юридических, политических и социальных прав. В рамках смешанной экономики решаются общие для таких стран проблемы:

- создание условий для существования разных форм собственности;

- определение форм демократии и решение вопросов самоуправления и участия трудящихся в управлении;

- определение форм участия государства в общественном производстве;

- определение границ общественного контроля за производством и распределением;

- определение методов управления экономикой, степени соединения планового и рыночного механизмов регулирования экономики;

- формирование принципов политики социального реформирования и управления социальной сферой.

Разные способы решения этих проблем и определяют специфику социального реформирования.

Модели смешанной экономики.

Наиболее интересные модели характерны для Франции, Германии, Китая, Скандинавских стран. Но модель экономического развития Китая (государственный капитализм) следует рассматривать отдельно и подробно, в данной работе это будет сделано лишь в общих чертах. Скандинавская модель будет представлена в самостоятельном разделе.

Как известно, Китай – это страна малого бизнеса. Даже самые крупные китайские фирмы и компании нередко несут функции представительства сотен мелких фирм. 4,3 млн. малых и средних предприятий, не действующие сами по себе, объединены в крупные группы с разделением между ними обязанностей. Такие объединения выгодны, т.к. позволяют завоевывать мировые рынки, и китайские товары разного назначения заполонили весь мир. К этому можно добавить продукцию 28 млн. индивидуальных предпринимателей. Малый (даже не средний) бизнес в Китае поистине является «локомотивом» экономики и обеспечивает 81% рабочих мест, 60% ВВП, 51% всех налоговых поступлений и 80% всех научно-технических новшеств и открытий в стране (примерно также обстоит дело с малым бизнесом и в ряде других стран). Продукция малого бизнеса – это 63% всего экспорта Китая (200 млрд. долл.). Официальный товарооборот с Россией составляет 37 млрд. долл. в год, а фактический – в 4,6 раза больше. В Китае действует прогрессивная шкала налогов на доходы, причем, на доход до 1250 долл. в месяц не заполняется налоговая декларация, а у имеющих доход свыше 14 тыс. долл. в месяц ставка налога составляет 45%. В Китае за экономические преступления наказываются все (от тюремного заключения до расстрела), не зависимо от состояния, занимаемой должности и общественного положения, а не выборочно, как у нас. Законы в Китае для всех едины, а не так, как пока в России, где они для разных людей трактуются по-разному. Сейчас в Китае проживает больше всего населения (1295 млн. чел.), там больше всего в мире производится стали (в 5,3 раза больше, чем в РФ) и имеются самые большие золотовалютные запасы (1,53 трлн. долл.) при том, что 75% их содержатся в долларах и американских казначейских облигациях. В Китае, и это характерно именно для Китая, экономическая свобода дана не частным компаниям и предприятиям, а муниципальным образованиям. Основные принципы реформ там заключаются в создании цивилизованного рынка, когда государство осуществляет протекторат над социальной сферой. В результате в последние 15 лет отмечался бурный экономический рост, производительность труда выросла в 3 раза, а по оплате труда там вплотную приблизились в передовым странам. Вместе с тем, погоня за объемами привела к некоторому снижению качества, падению спроса на китайские товары, росту цен на производимые товары вследствие роста зарплаты и стоимости энергоресурсов, постепенному исчезновению сельских поселений как источника дешевой рабочей силы для малого бизнеса. В результате в последние 2 года экономический рост в Китае несколько замедлился и потому Китай старается переместить производства в соседние страны, где зарплата (а, значит, и все издержки) значительно ниже.

Генерал Шарль де Голль сразу после второй мировой войны предложил для Франции доктрину «третьего пути», для которой характерны:

- национализация стратегических, жизненно важных для страны предприятий, обеспечивающих ее национальную безопасность в т.ч. железных дорог, банковских и финансовых учреждений, усиление роли государственного сектора;

- дирижизм, т.е. государственное индикативное планирование экономики;

- участие трудящихся в получении прибыли;

- контроль над ценообразованием и использованием ресурсов;

- контроль государства над иностранными инвестициями;

- государственное регулирование внешнеэкономической деятельности;

- протекционизм;

- государственный контроль развития образования, культуры и здравоохранения.

Следует отметить, что в общем виде эти черты сохранились и до наших дней.

Основу германской модели составляет экономическая власть (а не собственность) и общественный контроль над ней. Фактически германская экономика строится на соединении трёх форм собственности, трёх секторов, трёх типов предприятий: частная собственность, частный сектор, частные предприятия; государственный сектор, государственные предприятия; общественная (общенародная) собственность, общественный сектор, предприятия общественной ориентации. В целом германская модель смешанной экономики сводится к построению эффективной экономики и свободной конкуренции через усиление институциональных функций государства. И если экономика в представленном виде функционирует достаточно успешно, то о социальном страховании здоровья этого сказать нельзя; скорее сейчас оно находится под угрозой полного развала при дефиците медицинской помощи в первую очередь малообеспеченным слоям населения и нуждается в срочном реформировании. Как считают германские специалисты система ОМС была приемлема для своего времени (конец XIX – начало XX), когда вся медицина была частной и государство должно было обеспечить социальную защиту своих граждан, введя определенные финансово-организационные правила взаимоотношения пациентов с частными врачами и частными больницами.

Введенный тогда принцип «работающий платит за неработающего и здоровый за больного» в последние годы перестал действовать эффективно, поскольку число граждан пожилого и старческого возраста в Германии неуклонно растет, растет у них и заболеваемость, а число работающих в долевом исчислении неуклонно снижается. Иначе говоря, потребность в медицинской помощи существенно переросла финансовые возможности системы страхования. И здесь не спасет увеличение страхового взноса (против чего будут возражать работающие), снижение стандартов оказания медицинской помощи, сокращение сроков госпитализации, снижение расходов на зарплату у медперсонала, минимизация хирургических вмешательств и уменьшение других затрат. Вывод один: система ОМС была уместной при частном здравоохранении и сейчас она себя изжила. Не случайно, лучшей моделью здравоохранения считается национальная система здравоохранения с финансовыми поступлениями в виде налогов, дополненная системой добровольного медицинского страхования, что дает пациенту возможность выбора при одинаковых стандартах оказания лечебно-профилактической помощи.

Общие принципы скандинавской модели.

Политика благосостояния Скандинавских стран (в первую очередь, в Швеции, Дании и Норвегии) базируется на институциональной системе, направленной на обеспечение социальной защищенности и благополучия всех граждан. Суть этой политики состоит в достижении стабильного экономического роста при низких темпах инфляции и при полной занятости (без безработицы) в условиях смешанной экономики. Выдвинутый принцип создания государства «всеобщего благосостояния» предполагает, что благополучие всех граждан, без исключения, становится целью активной государственной деятельности, а идея социального равенства и коллективизма занимает высокий рейтинг в шкале общественных ценностей. При этом предполагается, что жизнь и здоровье людей представляет собой такую ценность, которую нельзя измерить никакой калькуляцией, ни политическими оценками, ни рыночной стоимостью.

Там совершенно справедливо полагают, что здоровье нельзя измерить в денежном исчислении, поскольку измеряемые экономические потери в связи с утратой здоровья и трудоспособности никак не соответствуют ценности здоровья. Аналогичным способом общественно-экономическая польза от образования человека никак не соизмерима с той прибылью, которую может произвести образованный человек.

На протяжении многих десятилетий политика была направлена на выравнивание жизненного стандарта всего населения, на предоставление людям равных прав и возможностей и на социальную защищенность всех граждан. Всё производство в этих странах полностью находится в руках частного сектора, и оно ориентировано на извлечение прибыли и повышение эффективности своей деятельности, в то время как государство через свои организационные структуры управляет благосостоянием населения, реализуя тем самым главенство социальных факторов в жизни людей над рыночными законами. И это абсолютно правильно, т.к. не люди служат экономике, а экономика предназначена для людей. Как известно, здоровые и социально защищенные люди лучше трудятся, больше пользы приносят обществу и меньше потребляют медицинских и социальных ресурсов, что делает их даже в чисто экономическом плане абсолютно выгодными для всего общества.

Исходя из этого, Скандинавские страны гарантируют своим гражданам экономическую защиту в случае болезни и потери трудоспособности, бесплатное среднее и высшее образование, помощь в предоставлении муниципального жилья, материальную поддержку семей с детьми. Это касается всех, независимо от имущественного и материального положения. Все дети имеют право на получение детских пособий, что уравнивает их в правах. Финансирование социальных программ происходит за счет налогообложения по прогрессивной шкале доходов физических и юридических лиц и за счет государственных средств, тем самым компенсируя гражданам экономические риски, возникающие в условиях капитализма. Если во многих странах субъектом трудового права является работающий, то в Скандинавских странах – профсоюзные организации, которые там традиционно сильны и лучшим образом защищают интересы трудящихся. Поэтому все работающие там обеспечены необходимыми условиями (безопасность труда, адекватная зарплата, рациональное питание, профилактические обследования и медицинская помощь, жилье, пособия, детские дошкольные и школьные учреждения и т.д.). Это особенно важно в связи с тем, что рыночная система далеко не совершенная вследствие следующих причин:

- стремление частных предпринимателей к получению максимальной прибыли всегда приводит к эксплуатации труда, не способствует сохранению невосполнимых ресурсов (в т.ч. недр) и вызывает загрязнение окружающей среды;

- частный бизнес не регулирует использование ресурсов, принадлежащих всему обществу (пушных, лесных, рыбных, водных и т.д.), что может привести к их полному исчезновению;

- товары и услуги коллективного пользования, так называемые общественные блага (образование, здравоохранение, общественный транспорт и др.) не вызывают большой интерес у предпринимателей и доля частного бизнеса в этой сфере деятельности минимальна;

- рыночная экономика не дает гражданам гарантий на труд, доход, отпуск, пенсии, выплату пособий по нетрудоспособности и т.д.;

- рыночная экономика удовлетворяет запросы наиболее состоятельных людей и не учитывает запросы и социальные потребности основной массы населения;

- рынок в погоне за сиюминутной выгодой не станет вкладывать деньги в работы на будущее, в перспективные долгосрочные проекта, в развитие фундаментальных наук.

Все эти проблемы ведут не к экономическому процветанию, а к экономической деградации. Государство же в условиях рынка не может и не должно мириться с таким положением и берется за решение этих проблем, используя для этого всю свою экономическую и политическую силу. В результате формируется так называемый цивилизованный рынок, когда государство выдвигает определенные требования к рынку в виде достаточно жёстких законов, правил и норм, старается смягчить удары рынка по интересам отдельных членов общества, одновременно оставляя место для мотивации к труду, риска, хозяйственной деятельности и коммерческой инициативы. Поэтому вызывает удивление довольно частые высказывания представителей власти в нашей стране в ответ на вопросы о монополизме и ничем не оправданном росте цен: «Что вы хотите, ведь это рынок», что говорит о недостаточном понимании существа рыночных отношений. Это обусловлено сложившимся олигархическим видом капитализма в нашей стране, что приводит к перекосу экономики в пользу топливных и сырьевых отраслей, которые, ориентируясь на внешний рынок, приносят сверхприбыль в немыслимых размерах, а также к перекосу в распределении национального дохода в сторону валовой прибыли и в ущерб оплате труда. Всё это ведет к узости и нерегулируемости внутреннего рынка, к бедности основной массы населения, к удушению малого бизнеса, к неспособности роста экономики в других отраслях. Поэтому сейчас крайне необходимо изменение олигархической структуры капитализма при активном участии в этом процессе государства. В какой-то мере образцом роли государства на рыночном поле является социализированная скандинавская модель, основанная на экономической безопасности, включающей общую занятость, и эгалитаризме, в т.ч. на сокращении дифференциации доходов и снижении бедности.

Благодаря введению прогрессивного налога на доходы во многих странах формируется социально однородное население, как, например, в Голландии, где нет особенно богатых и особенно бедных, что предоставляет равные возможности людям для своего развития. Здравоохранение в Скандинавских странах в значительной степени организовано государством, хотя имеются и частнопрактикующие врачи, главным образом, врачи общей практики. Частнопрактикующий – не означает, что этот врач берет деньги с пациентов, он, как правило, работает на контракте либо с местными органами власти, либо со страховыми организациями, являясь самостоятельно хозяйствующим субъектом, т.е. юридическим лицом. Охрана здоровья и социальное обеспечение представляет собой систему, действующую фактически на протяжении всей жизни человека, от рождения до смерти. В результате в Скандинавских странах на протяжении десятилетий наблюдаются исключительно высокие показатели здоровья граждан и одни из самых высоких в мире показателей средней продолжительности здоровой жизни.

Шведская модель социализма.

Наиболее полно выражена скандинавская модель смешанной экономики в Швеции. В основу этой модели была положена концепция «функционального социализма», т.е. соединение частных и общественных принципов экономического развития на функциональной основе. В частности, программа шведских социал-демократов предусматривала эволюционный переход к социализму (но не к тому, который будто бы был у нас) через усовершенствование системы социального обеспечения и ставили задачи:

- достижения экономической демократии;

- увеличения объемов общественного производства;

- обеспечения полной занятости без безработицы;

- справедливого распределения доходов и обеспечения социального равенства.

Шведская модель настолько интересна, что требует более детального рассмотрения. Это модель по своей сути наиболее близка помыслам наших граждан о будущем России; ее основные элементы в той или иной степени присутствуют во всех развитых странах, особенно, в Скандинавских государствах, но только в Швеции они представляют собой комплекс взаимосвязанных принципов и именно там они проводились в жизнь наиболее последовательно. Эта модель смешанной экономики, в которой гарантируется соблюдение рыночных принципов в сфере производства и бытовых услуг и одновременно с этим предусмотрено широкое государственное вмешательство в сферу распределения материальных благ, направленное на выравнивание структуры доходов и собственности, т.е. полное обобществление потребления с сохранением частной собственности на средства производства. В отличие от стран с выраженным капиталистическим отношением в обществе, где ставка делается на доходы граждан, правда, исключительно разные для разных граждан даже в пределах одной страны и государство минимизирует свои социальные обязательства, в Швеции государство акцентирует своё внимание на социальной поддержке и социальном выравнивании. Эта модель служит также инструментом и результатом экономической политики, частью которой является политика в отношении рынка труда – достижение полной занятости при низком уровне инфляции. С позиции классических взглядов на рыночную экономику это выглядит полным нонсенсом, поскольку классическая теория отражала равновесие между совокупным спросом и совокупным предложением, причем акцент делался на предложении, которое должно порождать собственный спрос. Сбережения должны равняться инвестициям, но через ставку процента. Если цены вырастут, реальная зарплата будет падать, а затем разница между спросом и предложением будет поднимать зарплату, в чем и заключалась идея гибкости. При этом объем производства не зависит от цены, а спрос и предложение зависят от реальной зарплаты, т.е. покупательной способности. Если цены стали падать, то реальная зарплата возрастет, что ведет к росту предложения на труд, т.е. к безработице, а затем разница между спросом и предложением восстанавливает равновесие. Однако великая депрессия в США показала несостоятельность этой теории. Дж. М. Кейнс показал, что цены и зарплаты не являются гибкими, что сбережения не равны инвестициям (люди хотят иметь деньги, но не полностью их тратить), не все товары и услуги должны раскупаться (частью оседая в запасах), что означает спад производства и безработицу. Он вывел теорию спроса на деньги. Кроме того, он считал, что сама система не может прийти в равновесие без вмешательства государства и делал акцент на совокупном спросе. Но нарастание спроса неизбежно ведет к росту цен, а если идет постоянный рост цен (как у нас), то он требует адекватного повышения зарплаты. В результате повышения зарплаты спрос падает, идет возврат к безработице при более высоких ценах. Кейнс считал, что причиной инфляции является избыточный совокупный спрос, и если бы она была в пределах 3-4% годовых, а не как у нас по официальным данным 8-10% (по расчетным- значительно выше, соответственно росту цен), то она полезна для общества в виде встряски, т.к. она побуждает производителей через механизм ставки процента (цена денег), увязывающий товарный и денежный рынок, произвести больше продукции. При этом между инфляцией и безработицей существует обратная зависимость. По Кейнсу полная занятость выглядит в виде 85% загрузки производственных мощностей и 3-4% безработицы. Монетаристская школа дала другое объяснение инфляции – это чрезмерный рост денежной массы. М. Фридмен считал утопией, что инфляцию можно снизить за счет безработицы. Его рецепт - политика денежного зажима, сокращение выдачи авансов, ссуд, кредитов, резкое уменьшение расходов в социальной сфере, т.е. по его мнению, нужно оставить в покое товары и перекрыть все каналы денежных эмиссий. Этот подход в США не использовали, частично им воспользовалась М. Тэтчер, но в результате получила рост безработицы, и в искаженном виде при консультациях американских монетаристов он был неолибералами применен в России, где главным они считали не поддержать людей, а бороться с инфляцией. Монетаристский подход также оказался не панацеей, тем более, что связь между динамикой денежной массы и ценами оказалась не прямая.

Швеция устояла под натиском монетаристов, предлагавших допустить безработицу, ограничить ответственность государства за поддержание высокого уровня занятости, резко сократить государственные расходы, прежде всего, в социальной сфере, и одновременно снизить налоги на прибыль и имущество акционеров как бы для уменьшения бюджетного дефицита. Один из активных проводников социальной политики безвременно погибший премьер-министр Швеции Улоф Пальме резко критиковал экономику капитализма, когда всё подчиняется получению прибыли любой ценой, а с чувствами и желаниями людей не считаются, саркастически называя это «чудом рыночной экономики». Он считал безработицу расточительством и недоиспользованием производственных ресурсов, приводящим к неудовлетворению основных человеческих потребностей и к страданию людей. При этом нужно учитывать данные известного экономиста M. Brenner о том, что увеличение безработицы на 1% приводит к росту смертности на 4%. Это еще раз свидетельствует о тесной связи между политикой, экономикой и здоровьем.

В Швеции исходили из того, что социальные выплаты и услуги – это право всех, а не разовая благотворительность, как это преподносится у нас при очередном повышении зарплаты или пенсии уже после наступившего роста цен. По свидетельству известных экономистов А. Хедборга и Р. Мейднера, шведская модель означает высокую степень обеспеченности граждан социальными услугами, активное вмешательство государства в экономику, вплоть до национализации целых отраслей, а также вмешательство в отношения между трудом и капиталом, осуществляемое с помощью политики обеспечения занятости и политики в области оплаты труда. Это достигалось путем создания высокоэффективной экономики, обеспечения занятости практически всего трудоспособного населения, ликвидации бедности, формирования самой развитой в капиталистическом мире системы социального обеспечения, высокого уровня здравоохранения, грамотности, образованности и культуры населения. Всё это чрезвычайно актуально и для нашей страны, тем более, что Президент РФ ставит именно такие задачи.

Основные параметры шведкой модели «общества благосостояния» под названием «народный дом» были сформулированы премьер-министром П.А. Ханссоном еще в 1928 году, когда он объявил о создании в стране общества равных. И, действительно, если в США государство несет ответственность за предоставление бедным и маргинальным группам минимального стандарта (социальное обеспечение, пособия, здравоохранение, питание, жилье), то в Швеции государство гарантирует всем равное право на высокий уровень жизни и там существует единая для всех система здравоохранения, образования, пенсионного обеспечения с едиными стандартами.

Каждый швед, выплачивая налоги в соответствии со своими доходами по прогрессивной шкале, может рассчитывать на равные возможности, на одинаковые по объему и качеству услуги и льготы для любого гражданина. Таким образом, в Швеции, а не в СССР был создан настоящий социализм (не равенство в бедности, а равенство в богатстве). Поэтому там (как и в Швейцарии) один из самых высоких уровней налогообложения. Всем детям предоставляется доступ к хорошим детским садам, к единой государственной системе образования, а на пособие для детей может существовать вся семья. Фактически шведский социализм – это социализм среднего класса, который, по мнению Г.Х. Попова, должен стать уделом нынешнего столетия. По его представлению средний класс не беден и не богат, он никого не угнетает и сам не испытывает угнетения, он не стремится ни к богатству, ни к власти, ему нужен доход, обеспечивающий нормальную жизнь и личную свободу, стабильность в обществе, его главная забота- это забота о семье. Средний класс – это главный фактор гармонизации общества и основа его стабильности, причем в развитых странах на его долю приходится 60-70% населения. К сожалению, с учетом этих критериев можно утверждать, что в России формирование среднего класса пока весьма проблематично. Сложности будут в России и с развитием рынка труда, т.к. если в других развитых странах люди «привязаны» к месту работы и легко переезжают к новому месту работы, то в России люди «привязаны» к месту жительства, и потому массовые перемещения по стране затруднены.

Швеция занимает первое место по доле государственных расходов в ВВП, на социальные нужды там тратится почти 60% ВВП, в т.ч. на пенсии – 12%, пособия по временной нетрудоспособности – 11%, на профобучение и переквалификацию – 7%, жилищные пособия – 5%, семейные пособия – 5%, пособия по безработице и расходы на организацию общественных работ – 2% и т.д.

Главным источником доходов в Швеции являются налоговые поступления при том, что вводить налоги имеют право как государство, так и региональные органы и местные власти в общине (коммуне). Последние вправе устанавливать процентную ставку налога на доходы, вводя коммунальный и региональный подоходный налог в соответствии с принятым законодательством. В среднем ставка на местном уровне колеблется в пределах 14-23% от общего дохода граждан, а на региональном уровне 9-12%. Как видно, налоги на доходы достаточно высокие, но именно они обеспечивают равные социальные возможности граждан, именно за их счет идет развитие всей инфраструктуры на местах. Это важно, поскольку в России на местах, где создаются практически все условия жизни граждан (медицинские и образовательные учреждения, транспорт, дороги, жильё, магазины и т.д.), остается небольшая часть всех налоговых сборов, что не позволяет создать достойные условия жизни во всей стране.

Отдельно в Швеции, как и в других Скандинавских странах, существует налог на доходы, превышающие определенную величину. Этот налог составляет 25% и уходит в национальный бюджет. Достаточно весомым является налог на доходы юридических лиц. Из более мелких налогов можно отметить земельный налог, налог на собственность, налог на добавленную стоимость, который в нашей стране является основным. В конечном итоге все эти налоговые поступления (за исключением накладных расходов) возвращаются гражданам, создавая для них высокий стандарт жизненного уровня.

Большой интерес представляет оригинальная система пенсионного обеспечения, помощи инвалидам, студентам, матерям-одиночкам и др., а также система здравоохранения. Но эти вопросы следует рассмотреть отдельно.

С 60-х годов прошлого столетия профсоюзы Швеции стали проводить политику «солидарной заработной платы», т.е. равной заработной платы за равный труд. Вначале эта политика была направлена на выравнивание заработной платы у работников одного уровня образования и профессиональной подготовки, а затем профсоюзы включились в борьбу за равную оплату за любой труд и в результате значительные различия в заработной плате различных категорий работников были существенно сглажены. Мы намеренно привели сведения об этой политике, но не для того, чтобы предложить использовать опыт «уравниловки» в заработной плате (хотя, как подчёркивалось, там существует «равенство в богатстве, а не равенство в бедности»), а для того, чтобы подчеркнуть, какую роль в обществе должны играть профсоюзы. Шведская политика, направленная на то, чтобы каждая семья и каждый одинокий человек имели собственное отдельное жильё, была полностью реализована за счет специальных государственных усилий (пособия, налоговые льготы, доплаты, выгодные займы, «строительный налог» и др., а также предоставление муниципального жилья особо нуждающимся в улучшении жилищных условий).

Заключение.

Швеция является единственной капиталистической страной, которая на протяжении многих десятилетий не меняет курс экономической политики, не поощряет развитие крупного капитала за счет урезания социальных служб, в которой отказались от метода борьбы с инфляцией с помощью роста безработицы. Вместе с тем, назвать Швецию государством благосостояния в полном виде пока еще нельзя, т.к. благосостояние не сводится только к высоким стандартам потребления, но также предполагает участие широких масс во всех процессах управления, в т.ч. и в экономике, чего пока нет в шведской действительности. Речь идет о развитом гражданском обществе, однако Швеция и другие Скандинавские страны к нему ближе всего. Приобщение Швеции к Европейскому союзу превратило Швецию в страну -донор, когда финансово-экономический баланс внешних отношений складывается не в пользу Швеции.

Отсутствие гибкой налоговой политики при сохранении высокой ставки прогрессивного налога на доходы привело в последнее десятилетие к оттоку крупного производства и капитала в другие страны с более мягким налогообложением. Поэтому было бы целесообразным ввести в Швеции плавающий налог на доходы, и на первое время его значительно снизить, что будет способствовать приостановлению этих негативных процессов. Кроме того, с учетом нынешнего состояния экономики в Швеции от политики стимулирования совокупного спроса, видимо, целесообразно временно перейти к стимулированию совокупного предложения, сменить приоритеты промышленной политики, что внесло бы новые возможности, повысило конкурентоспособность, обновило технологии, прекратило утечку капитала из страны. Такая гибкость не означает отход от социально ориентированной рыночной политики; напротив, через некоторое время она сможет выйти на новый виток своего развития.

Это важно, поскольку в последние годы в Швеции отмечается замедление темпов экономического развития, ухудшение конъюнктуры на внешнем рынке, некоторый рост инфляции и безработицы, рост внешнего государственного долга. Показанные выше меры могут способствовать оздоровлению шведской экономики. Кроме того, рост общественного сектора без каких-либо установленных законодательным путем ограничений и высокий уровень налогообложения привел к росту числа чиновников, которые фактически ничего не производят и потому их число должно быть соизмеримо с интересами общества. Но в процентном отношении этот рост никак не соизмерим с ростом чиновников в нашей стране. Отдельно следует отметить рост иждивенческих настроений в Швеции, когда можно постоянно не работать, периодически на бирже труда не соглашаться с предлагаемыми вакансиями и получать не меньше 70% от средней зарплаты по стране. Для таких людей должны быть введены определенные временные ограничения. Несмотря на отмеченные издержки, которые являются устранимыми, описанная модель представляет особый интерес.

Таким образом, опыт Швеции с его исключительно позитивными чертами и отдельными недостатками несомненно важен для России.