Реферат: ивно-исследовательская работа по теме : Направление

XLIII -я региональная научно-практическая конференция школьников и учащейся молодежи Омской области

XVII -я муниципальная научно-практическая конференция школьников,

воспитанников дошкольных образовательных учреждений и учреждений дополнительного образования детей

Муниципальное образовательное учреждение

«Сорочинская средняя общеобразовательная средняя школа»

Калачинского района Омской области

Реферативно-исследовательская работа по теме :

Направление: литература

Выполнила ученица 9 класса

МОУ «Сорочинская средняя

общеобразовательная школа»

Калачинского района

Омской области

Бобкова Мария

Руководитель: Заморовская Т.И.,

учитель русского языка

и литературы высшей категории

Калачинск, 2011

Содержание

Введение .....................................................................................................3-4

Глава 1.

Биография Н.Н. Гончаровой

1.1Детство. Юношеские годы………………………………………...5

1.2 Встреча с Пушкиным………………………………………………….6

1.3 Роковая встреча с Дантесом…………………………………………..8

1.4 Встреча с Ланским……………………………………………….........10

Глава 2.

Историко-биографические и поэтические сказания

2.1 А.С.Пушкин о своей жене………………………………………..13

2.2 Из воспоминаний Д.Ф. Фикельман, внучки Кутузова ………........15

2.3 Из письма Н.М.Карамзина к сыну………………………………… ..16

2.4 А.А.Ахматова о Гончаровой Н.Н……………………………….....17

2.5 Я.Смеляков, К.Ваншенкин о жене А.С.Пушкина . ………………….18

2.6 Письма Н.Н.Гончаровой к брату Дмитрию. ………………………..20

2.7 Из интервью сына А.С.Пушкина, Александра, газете………………22

2.8 В. Бершадский, В.Сидоров, Н. Доризо, Ю. Друнина о Н.Н.Гончаровой…………………………………………………………………22

Заключение …………………………………………………………………..26

Литература ………………………………………………………………........28

Приложение …………………………………………………………………..29

Введение

А.С.Пушкин сопровождает каждого из нас всю жизнь. Пушкин всеобъемлющ и потому необходим нам как доверительный советчик, как учитель и утешитель, как пример верности и мужества, всех тех благородных качеств и свойств человека, которые делают его человеком.

Если собрать воедино всё, что написано о Пушкине, получится библиотека не меньше чем в тысячу томов. Жизнь и творчество поэта, казалось бы, изучены вдоль и поперёк. И, тем не менее, остаётся много неясного, тёмного, спорного. Дело здесь в его несравненной цельности - человеческой и творческой. Поэтому любая односторонность взгляда ведёт к тому, что упускается самое существенное в Пушкине, и облик его как художника, мыслителя и просто человека искажается. Поэтому ни одной мелочи пушкинской эпохи нельзя оставить без пристального внимания. Все они нужны для того, чтобы узнать, кто такой Пушкин. Жизнь Пушкина прослежена его биографами из месяца в месяц, часто даже изо дня в день. Интерес у пушкинистов вызывает каждая мысль, связанная с именем Пушкина.

С портрета А.П.Брюллова загадочно смотрят на нас миндалевидные глаза черноволосой красавицы с жемчужными обнажёнными плечами и гибкой шеей. Это жена А.С.Пушкина. До последнего времени непроясненной фигурой, имеющей непосредственное отношение к биографии Пушкина, оставалась Н. Н. Гончарова, самый близкий ему человек. Её имя уже два столетия окружено легендами. Одни произносит его с горечью и упрёком, другие же - с любовью и уважением. Уже второе столетие люди задают один и то же вопрос: «Кто же она, Наталья Гончарова? Светлая ли барышня, прекрасная и глупая, как цветок прекрасных оранжерей? Хищница ли, выпускающая острые коготки из бархатных лапок? Царственно ли равнодушная красавица балов в Аничковом дворце или оклеветанная светским кругом «Мадонна», трогательно ухаживающая за смертельно раненым мужем?» Чтобы ответить на все эти вопросы, я решила изучить литературу по данной теме и провести исследование.

Тема работы: «Наталья Николаевна Гончарова… Кто она?» является актуальной, так как данная тема хоть и достаточно изучена и исследована, но остаётся много неясного, тёмного, спорного, противоречивого. Из изученной мной литературы было известно, что Н.Гончарова была прекрасной женщиной, женой, матерью, являлась вдохновителем поэзии Пушкина. Поэт посвятил ей свою жизнь и много поэтических строк. Но, как известно из другой литературы, есть и другие мнения по поводу этой женщины, жены великого поэта. Мне бы хотелось выяснить самой, кем и какой она была? Как о ней отзываются ее современники и поэты, и писатели 19-20 веков? Поэтому я решила провести исследование.

Цель: выяснить, какой женщиной, женой А.С. Пушкина была Н.Н. Гончарова.

Задачи: 1. выяснить биографию Н.Н. Гончаровой;

2. определить, как отзывались о ней современники и поэты нашего времени.

Область исследования: литература.

Предмет: личность Н.Н. Гончаровой

Гипотеза: Мы предполагаем, что Н.Н. Гончарова являлась для

А.С. Пушкина его «Мадонной», верной женой и хорошей матерью.

Методы исследования: теоретический, обзорно – аналитический.

Этапы работы: чтение и изучение литературы, сопоставление фактов, (анализ статей), написание работы, оформление приложения.

Выводы: В результате исследования наша гипотеза подтвердилась частично.

Глава 1. Биография Н.Н. Гончаровой

1.1 Детство. Юношеские годы

Наташа родилась 27 августа 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Наталья Николаевна была третьей дочерью в семье. Всего детей было шестеро. По мнению исследователей, Наталья и её сёстры — Екатерина и Александра получили хорошее домашнее образование. В архиве Гончаровых сохранились ученические тетради по русской и всеобщей историям, географии, русскому языку и литературе, иностранным языкам: кроме французского, который все дети Гончаровы знали очень хорошо, изучали немецкий и английский. Старший брат Дмитрий «с очень хорошими успехами» окончил Московский университет, Иван и Сергей Гончаровы — частные пансионы. Ее мать, Наталья Ивановна, славилась в молодости исключительной красотой. «На карте России Полотняный Завод – одно из примечательных мест: здесь в 30 верстах от Калуги, в живописном месте, в излучине реки Суходрев (приток Оки), расположилось бывшее имение Гончаровых здесь провела ранние детские годы (до 6 лет) Н.Н. Гончарова, пушкинская мадонна) (в настоящее время – это филиал Калужского областного краеведческого музея усадебно-фабричный архитектурный комплекс «Полотняный Завод»)[1] .

Девочка воспитывалась у деда, на вольном воздухе огромного парка с 13 прудами и лебедиными парами, плавающими в них. Дедушка души в ней не чаявший, выписывал для нее игрушки и одежду из Парижа. Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали маменьку - саму замечательно красивую женщину, - что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет! Суровая и решительная маменька в ответ поджимала губы и, качая головой, говорила: "Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!" И глаза ее сумрачно поблескивали...

Детство ее было нелегким: отца терзала неизлечимая душевная болезнь – пристрастие к верховым прогулкам привело к трагическому падению с лошади: в результате ушиба головы Николай Афанасьевич Гончаров страдал помутнением рассудка, только в редкие моменты становился добрым, очаровательным, остроумным - таким, каким он был в молодости, до своей болезни. Мать, и до того не отличавшаяся ровным характером и мягким нравом, после несчастья, случившегося с мужем, стала истеричной и даже жестокой к детям. Сестры Гончаровы боялись матери и не решались вымолвить слова в ее присутствии, она же могла запросто отхлестать дочерей по щекам. Жизнь рядом со строгой, всегда напряженной матерью, больным отцом, Николаем Афанасьевичем, не шла на пользу Наталии Николаевне. Она была до болезненности молчалива и застенчива.

Позже, когда она появилась в светских салонах Москвы и Петербурга, эту застенчивость и склонность к молчанию, неумению мгновенно включаться в светскую беседу, многие считали признаком небольшого ума.

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: «Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею". "Я всегда восхищалась ею, - продолжает далее Еропкина, - Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц... Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. Наталия Николаевна явилась в семье удивительным самородком!" - отмечает в заключении Надежда Михайловна в своих воспоминаниях.

1.2 Встреча с Пушкиным

Этот самородок мгновенно поразил сердце и воображение знаменитого поэта, когда он увидел ее на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 гг. Ей тогда едва минуло 16 лет. В белом платье, с золотым обручем на голове, во всем блеске своей царственной, гармоничной, одухотворенной красоты, она была представлена Александру Сергеевичу Пушкину, который "впервые в жизни был робок". Влюбленный Пушкин не сразу отважился появиться в доме Гончаровых. Ввел поэта в их гостиную старый знакомый Федор Иванович Толстой, скоро ставший его сватом. Около двух лет тянулась мучительная для поэта история сватовства. Наталья Ивановна была наслышана о политической «неблагонадежности» Пушкина и вдобавок опасалась, что жених потребует приданого, которого просто не существовало. Поэт изо всех сил старался устроить свои денежные дела, что в конечном итоге позволило обеспечить приданое невесты – дело в свадебной традиции, в общем-то, нечастое. В начале апреля 1830 года согласие матери Гончаровой было завоевано.

В конце августа, накануне свадьбы, Пушкин уехал в Болдино для устройства своих денежных дел. Ехал совсем на короткое время, но неожиданно надолго застрял в деревне, окруженный холерным карантином. Три месяца тревог, тоски, ожидания, беспокойства за невесту, оставшуюся в Москве, три месяца уединения и необычайного, нечеловеческого взлета таланта и творческих способностей. Болдинская осень...

Выдержки из писем Пушкина и Гончаровой

Пушкин: « Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете - а душу твою люблю еще более твоего лица...»

Натали: «Тебя, мой ангел, люблю так, что выразить не могу, с тех пор, как здесь, я только и думаю, как бы удрать в Петербург к тебе... Кроме тебя, в моей жизни мне утешения нет...»[2]

Пушкин: «О чем я думаю, Натали? Вот о чем: чем нам жить будет? Отец не оставляет мне имения. Царь не позволяет записаться ни в помещики, ни в журналисты. Писать книги для денег, видит бог, не могу...»

Натали: «Зато для души, для тебя, для друзей и для будущего я пишу с увлечением и вдохновением, какого еще никогда не испытывал... Этой удивительной осенью нельзя не писать...»[3]

Поразительная это была пара. Тонкая, высокая, стройная, очень красивая девушка с застенчивым и меланхоличным выражением лица и мятежный поэт, "потомок негров безобразный", ниже ее на девять сантиметров и старше на тринадцать лет. Но они любили друг друга. Знавшая Гончаровых их современница Н. П. Озерова рассказывала: «...мать сильно противилась браку своей дочери, но... молодая девушка ее склонила. Она кажется очень увлеченной своим женихом». Это наблюдение подтверждается и письмом самой Наташи деду с просьбой о разрешении на брак с Пушкиным: «Любезный дедушка!.. Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета...»

На «мальчишнике», который устраивал Пушкин накануне свадьбы, он казался весьма мрачным. Все заметили это, и многие предрекали несчастливый брак.

18 февраля 1831 состоялось венчание в московской церкви Большого Вознесения у Никитских ворот. Во время обряда венчания Александр Сергеевич нечаянно задел за аналой, с которого упали крест и Евангелие. При обмене колец кольцо Пушкина упало на пол, а потом у него погасла свеча. Он побледнел и сказал: «Все — плохие предзнаменования!»…

1.3 Роковая встреча с Дантесом.

Александр Сергеевич чувствовал себя счастливым, но вскоре жизнь осложнилась. Все сильнее сжималось кольцо светской вражды, все более ужесточался контроль со стороны царя и Третьего отделения, продолжались грубые нападки официальной критики. В это время поэт особенно глубоко задумался о справедливости устройства государства Российского. Своими мыслями он делился с Вяземским, цитировал “Стансы”, напоминающий о славных днях правления Петра I.

Царь с помощью Бенкендорфа быстро развеял эти иллюзии. Он назначает поэта камер-юнкером, чтобы постоянно видеть при дворе его прекрасную жену. Этот чин, даваемый неумудренным жизнью юношам, ужасно оскорбил Александра Сергеевича, но это было только начало. Бенкендорф потребовал, чтобы до напечатания своих произведений поэт обязательно представлял их императору на высочайшую цензуру. Чтоб он прекратил публичные чтения неблагонадежных стихов. Чтоб он внес в тексты те изменения, которые полагают необходимыми царь и Третье отделение.

Мойка, Невский, Морская, Миллионная, Зимний дворец... Здесь метался Пушкин.
Нева лежала закованная февральским льдом, и Медный всадник застыл на вздыбленном коне. А рука поэта выводила на страницах драмы ”Борис Годунов” всадника без царя и рядом писала:

«Всегда народ к смятенью тайно склонен.

Так бодрый конь грызет свои бразда...

Ну что ж? Конем спокойно всадник правит...

Но конь порой сбивает седока...»
Александр Сергеевич словно предчувствовал, что время выбьет из самодержавного седла коронованного тирана. Но это время было где-то далеко впереди. А тогда... Прекрасная Натали дарила нежные и добрые улыбки. А вместе с тем уже близка была развязка. Все оборачивалось против Пушкина, все толкало его к гибели: ненависть светского общества, чрезмерное внимание Николая к красоте Натали, наглые ухаживания Дантеса, подлость и грязь...

Злосчастная встреча в 1834 году с 22-летним корнетом Кавалергардского полка Дантесом, французом по происхождению, оказалась роковой для четы Пушкиных. Дантес ворвался в мирную, полную творческого труда жизнь Пушкина, стал оказывать исключительное внимание Наталье Николаевне, а ей льстило ухаживание блестящего кавалергарда. Это даже не вызывало ревности Пушкина. Он любил жену и безгранично доверял ей. Не приходится удивляться, что, при царивших тогда в свете нравах, Наталья Николаевна простодушно и бездумно рассказывала мужу о своих светских успехах, о том, что Дантес обожает ее. Наталья Николаевна считала кокетство занятием вполне невинным.

На вопрос княгини В. Ф. Вяземской, чем может кончиться вся история с Дантесом, она ответила: «Мне с ним весело. Он мне просто нравится, будет то же, что было два года сряду». «Слишком приметна была она, – отмечал пушкинист А. Ф. Онегин, – и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым».

Но... любовь Пушкина к жене «была безгранична, – вспоминала супруга одного из самых близких друзей поэта, Вера Александровна Нащокина, – Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем, и я убеждена, что он никогда, даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее... В последние годы клевета, стесненность в средствах и гнусные анонимные письма омрачали семейную жизнь поэта, однако мы в Москве видели его всегда неизменно веселым, как и в прежние годы, никогда не допускавшим никакой дурной мысли о своей жене. Он боготворил ее по-прежнему».

Справедливости ради надо сказать, что исследователи зачастую оставляют без внимания свидетельство А. П. Араповой: «Время ли отозвалось пресыщением порывов сильной страсти, или частые беременности вызвали некоторое охлаждение в чувствах Александра Сергеевича, – но чутким сердцем жена следила, как с каждым днем ее значение стушевывалось в его кипучей жизни. Его тянуло в водоворот сильных ощущений... Пушкин только с зарей возвращался домой, проводя ночи то за картами, то в веселых кутежах в обществе женщин известной категории. Сам ревнивый до безумия, он даже мысленно не останавливался на сердечной тоске, испытываемой тщетно ожидавшей его женою, и часто, смеясь, посвящал ее в свои любовные похождения».

Дантес между тем открыто ухаживал за Гончаровой. Злорадные усмешки и перешептывания за спиной Пушкина усиливались. Равнодушным он, конечно, оставаться не мог, но до удобного момента откладывал свое вмешательство. 4 ноября 1836 года момент этот наступил. Группа светских бездельников занималась тогда рассылкой анонимных писем. Пушкин получил по почте три экземпляра анонимного клеветнического письма, оскорбительного для чести его самого и жены. На другой день после получения письма, 5 ноября, Пушкин послал вызов Дантесу, считая его виновником нанесенной ему обиды.

После злосчастной дуэли 27 января 1837 года раненый Пушкин в дороге беспокоился лишь о том, чтобы по приезде домой не испугать жену. Первыми словами раненого Пушкина, когда его внесли в дом, были слова, обращенные к жене: "Как же я счастлив. Я еще жив, и ты возле меня. Будь покойна. Ты не виновата, я знаю, что ты не виновата". Потом для нее перемешались дни и ночи, она приходила в себя после обмороков и рыданий, шла в кабинет мужа, падала на колени перед его постелью и снова беззвучно плакала. Гибель мужа не просто повергла Наталью Николаевну в отчаяние – она ошеломила ее наивную душу своей полной неожиданностью. В близкой ей семье Карамзиных ее жалели, защищали от нападок и называли бедной жертвой собственного легкомыслия и людской злобы.

Старшая дочь Карамзина, Софья Николаевна, увидев вдову поэта на второй день после смерти Пушкина, была поражена: «взгляд ее блуждал, на нее нельзя было смотреть без сердечной боли». Отчаяние Натальи Николаевны наиболее ярко можно представить, обратившись к свидетельству В. Ф. Вяземской. «Конвульсии гибкой станом женщины были таковы, что ноги ее доходили до головы». Не происходило ли это отчаяние от всепоглощающего чувства вины Натальи Николаевны – перед людьми, перед своей совестью, перед Богом? Или все-таки ошибался Петр Андреевич Вяземский в одном из своих писем: «Пушкин был, прежде всего, жертвою бестактности своей жены и ее неумения вести себя...» Впрочем, и уже упомянутая Софья Николаевна Карамзина в письме к брату сокрушалась спустя несколько дней после гибели Пушкина: «Нет, эта женщина не будет неутешной… Бедный, бедный Пушкин! Она его никогда не понимала. Потеряв его по своей вине, она ужасно страдала несколько дней, но сейчас горячка прошла, остается только слабость и угнетенное состояние, и, то пройдет очень скоро».

Умирая, Александр Сергеевич испытывал величайшие муки. Но, несмотря на это, думал о других и прежде всего - о семье. Он отдал мне последние распоряжения, снял с руки кольцо и попросил принять его на память.
Простился с близкими и нашел в себе силы сказать слова утешения Наталье
Николаевне. 27 января 1837 года поэта не стало. Пушкин, умирая, предвидел, как тяжело будет ей: «Бедная, её заедят». Через две недели после трагедии Наталья Николаевна с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод, к брату Дмитрию. Почти два года она прожила в деревне, как и просил ее поэт перед смертью: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека».

1.4 Встреча с Ланским

В годы вдовства у нее было три серьезных претендента на ее руку. Никто из них не соглашался жить под одной крышей с детьми Пушкина, поэтому все были отвергнуты Натальей Николаевной. В 1844 году, через семь лет после смерти Александра Сергеевича, Наталья Николаевна познакомилась с однополчанином брата Сергея Николаевича Гончарова, тамбовским помещиком, генералом Петром Петровичем Ланским, приняла предложение генерала, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось тридцать два года, Ланскому – сорок пять. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Наталья Николаевна никогда не забывала поэта, и к этому ее чувству Ланской относился с большим тактом и уважением. «Тихая, затаенная грусть всегда витала над ней, – свидетельствовала ее дочь Александра Арапова, – В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: она удалялась от всякого развлечения, и только в усугубленной молитве искала облегчения страдающей душе».

Пережитые ею страдания расшатали здоровье задолго до старости. У нее часто болело сердце, по ночам мучили судороги в ногах, нервы были истощены. В самые последние годы болезнь перекинулась на легкие. Не помогло и лечение за границей.

Умирая, в лихорадочном забытьи, она шептала побелевшими губами: "Пушкин, Ты будешь жить!" - хотя Пушкина не было рядом уже тридцать три года. Рядом была только его бессмертная тень, тоскующая по душе той, что он любил больше жизни. Душа эта пришла к нему 26 ноября 1863 года, хмурым осенним утром, провожаемая слезами холодного дождя, переходящего в мелкий снег...

В декабре 1863 года, в одной из российских газет появится некролог, подписанный Петром Бартеневым, пушкинистом: «26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урождённая Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Её имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о её спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь её. Да будет мир её праху». Дети похоронили Наталью Николаевну на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Через пятнадцать лет рядом прибавилась могила Петра Петровича Ланского и строгое, черного мрамора надгробие; около него – небольшая дощечка с надписью о том, что в первом браке Наталья Николаевна Ланская была за поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным. Она прожила на этом свете 51 год и из них была всего шесть лет вместе с Пушкиным... На памятнике выбита только одна фамилия: «Ланская».

«Здесь похоронена Ланская…»
Снега некрополь замели.
А слух по-прежнему ласкает
Святое имя – Натали
Как странно, что она – Ланская,
Я не Ланской цветы принёс,
А той, чей образ возникает
Из давней памяти и слёз.
Нам каждый день её был дорог
До той трагической черты,
До Чёрной речки, за которой
Настало бремя суеты.
Как странно, что она – Ланская.
Ведь вслед за выстрелом сама.

Оборвалась её мирская,
Её великая судьба.
И хорошо, что он не знает,
Как шли потом её года.
Она фамилию сменяет,
Другому в церкви скажет «да».
Но мы её не осуждаем.
К чему былое ворошить.
Одна осталась – молодая,
С детьми, а надо было жить.
И всё же как-то горько это, -
Не знаю, чья уж тут вина, -
Что для живых любовь поэта.

Так от него отдалена.
А. Дементьев

Глава 2. Легенды историко-биографические и поэтические

2.1 А.С. Пушкин о своей жене

В письме к будущей теще, Н.И. Гончаровой, от 5 апреля 1830г., поразительном по откровенности, глубине и силе чувства, поэт писал: "Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение, ваш ответ, при всей его неопределенности на мгновение свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня - зачем? Клянусь вам не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести, ни вашего, ни ее присутствия..."

Но доподлинно известно пушкинское признание после помолвки: «Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она... почти моя...»

«Я женат – и счастлив: одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменялось, лучшего не дождусь», – писал поэт своему другу П. А. Плетневу через пять дней после свадьбы.

«Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец...»

Но кто же она была на самом деле? Став женой Пушкина, Наталья Николаевна достойно исполняла эту нелёгкую роль. Пушкину нравилось, как она домовито хозяйничает, расчётливо спорит с книгопродавцами из-за денег, рожает детей одного за другим, блистает на балах. Он хотел бы её видеть тихой хозяйкой в деревенском доме далеко от столицы и звездой петербургского бала, ослепительной и неприступной. Он не задумывался, по силам ли это ей, московской барышне, вдруг ставшей женой первого поэта России. Она была первой красавицей «роскошной, царственной Невы», хозяйкой большого дома, без денег, с дерзкими слугами, болеющими детьми. Многое из того, что мы знаем о её жизни, свидетельствует не в её пользу. Но есть ли что на свете обманчивее очевидности. Лучше верить пушкинскому чувству, чем неоспоримым свидетельствам её жестокого легкомыслия. Пушкин, во всяком случае, знал о ней то, что не подозревал никто из нас.

«Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом», – признавался он в письме к своей теще Н. И. Гончаровой уже в 1834 году. Исполнилось то, о чем он мечтал: «мадонна», «чистейшей прелести чистейший образец» вошла в его дом... Пушкин хорошо понимал, что Наталье Николаевне всего двадцать лет, что она прекрасна, а кокетство и женское тщеславие так естественны для ее возраста.

Не знаю, как для кого, а для меня, в этих строчках - отражение того, что Александр Сергеевич любил в своей Мадонне больше всего и о чем он написал 21 августа 1831 года: "Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с лицом твоим ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица!"[4]

Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Натали Пушкина почти сразу же стала «наиболее модной» женщиной высшего света, одной из первых красавиц Петербурга. Красоту ее Д. Ф. Фикельман называла «поэтической», проникающей до самого сердца. За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. Но любовь к детям никак не заслоняла в ее душе стремления к светским успехам. По мнению родителей Пушкина, Натали испытывала большое удовольствие от возможности быть представленной ко двору в связи с назначением Александра Сергеевича камер-юнкером и танцевать на всех придворных балах. Она как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме, между полубезумным отцом и страдавшей запоями матерью. Ей льстило, что красота ее произвела впечатление на самого царя. Александр Сергеевич был весьма озадачен всем этим, так как ему «хотелось поберечь средства и уехать в деревню».

Он нежно любил свою жену. Для него она была чистейший прелестнейший образец. Ей, невесте, он посвятил свою прекрасную и вдохновенную «Мадонну»:

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моём, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель-

Она с величием, он с разумом в очах-

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желанья. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

(«Мадонна », 1830 год)

Однако отношение к жене определяется не только стихами. Чтобы лучше понять дружественное, заботливое и душевное отношение Пушкина к жене, надо почитать его письма к ней. «Письма больше чем воспоминания: на них запеклась кровь событий, это - само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное» (Герцен). «Пожалуйста, не требуй от меня нежных, любовных писем. Мысль, что мои письма распечатываются и прочитываются на почте, в полиции и т.д.- охлаждает меня, и я поневоле сух и скучен» (письмо Пушкина к жене от 30 июля 1834 года). И, тем не менее, чувство пробивается сквозь оковы: « Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнивать нельзя на свете - а душу твою я люблю ещё более твоего лица».

Пушкин советует Нащёкину (январь, 1836 год) «распутаться с двумя людьми из пёстрого его окружения: одного из них Наталья Николаевна так не любит. А у ней пречуткое сердце».

Но в то же время при чтении этой переписки поражает одно обстоятельство. Блестящий собеседник, умница и острослов, Пушкин становится совсем иным человеком, как только берётся за перо, чтобы писать жене. Он не то что тускнеет, не то что притупляет свой обычный стиль, но во всех высказываниях чувствуется какая-то внутренняя затруднённость человека, которому не всегда удаётся найти нужный тон, нужное слово. Он скрывает это за привычной ловкостью ни к чему не обязывающего светского разговора. Так говорят с детьми, стараясь снисходительно войти в круг их узких интересов. Таково мнение Всеволода Рождественского.

2.2 Из воспоминаний Д.Ф. Фикельман, внучки Кутузова

В ту пору известная всему высшему свету Долли Фикельман, внучка
Кутузова и жена австрийского посланника, имела славу предсказательницы. Она вела дневник. И после первого приема, сделанного семьей Пушкина, записала в него следующее: «Жена его, Пушкина, прекрасное создание, но это меланхолическое и тихое выражение лица похоже на предчувствие несчастья.
Лица мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем. У Пушкина видны все порывы страстей, у жены - вся меланхолия отречение от себя...»

Пушкин оставил нам даже несколько рисунков Натальи Николаевны. Начало «Медного всадника», на первом месте черновика поэмы в рабочей тетради несколько портретов. Три лица нам неизвестных и два портрета жены. По этому интимному портрету видим мы тот облик жены поэта, который он любил и который рисовался ему в разлуке с ним.

Этому портрету удивительно соответствует описание Натальи Николаевны, сделанное в дневнике приятельницы Пушкина, внучки Кутузова, умной и тонкой графини Д.Ф. Фикельман: «Это очень молодая и красивая особа, тонкая, стройная, высокая - лицо Мадонны, чрезвычайно бледное, с кротким, застенчивым и меланхолическим выражением,- глаза зеленовато-карие, светлые и прозрачные. Взгляд не то чтобы косящий, но неопределённый, тонкие черты, красивые чёрные волосы».

Некоторое время спустя Дарья Фёдоровна возвращается к внешности жены Пушкина: «Она очень красива, и во всём облике есть что-то поэтическое - её стан великолепен, черты лица правильны, рот изящен, и взгляд, хотя и неопределённый, красив; в её лице есть что-то кроткое и утончённое; я ещё не знаю, как она разговаривает,- ведь 150 человек вовсе не разговаривают,- но муж говорит, что она умна». И ещё две недели спустя графиня Фикельман опять записывает свои впечатления: «Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого моего сердца. Есть что-то воздушное и притягательное во всём её облике - эта женщина не будет счастлива, я в этом уверена! Она носит на челе печать страданий. Сейчас ей всё улыбается, она совершенно счастлива, и жизнь открывается перед ней блестящая и радостная, а между тем голова её склоняется, и весь её облик как будто говорит: «Я страдаю». Но и какую же трудную предстоит ей нести ношу: быть женой поэта, и такого поэта, как Пушкин».

2.3 Из письма Н.М. Карамзина сыну

Эти записи 1831 года несколько дополняются новыми впечатлениями, записанными Долли Фикельмон год спустя: «Госпожа Пушкина, жена поэта, пользуется самым большим успехом, невозможно быть прекраснее, не иметь более поэтическую внешность, а между тем у неё не много ума и даже, кажется, мало воображения». Это мнение об уме Гончаровой превратилось в устойчивое, непререкаемое: «Наш добрый, наш великий Пушкин должен был бы иметь совсем другую жену, более способную его понять и более подходящую к его уровню…- пишет Карамзин сыну.- Бедный Пушкин, жертва легкомыслия, неосторожности и неразумия этой молодой красавицы, которая ради нескольких часов кокетства не пожалела его жизни. Не думай, что я преувеличиваю, я ведь её не виню, как не винят детей, когда они по неведению или необдуманности причиняют зло».

На имя Натальи Николаевны была брошена зловещая тень. Как ни странно, в числе людей, мягко говоря, недоброжелательно относившихся к Пушкину и его жене, мы видим и тех, которые всегда считались близкими семье поэта. Это П.А.Вяземский и Н.М.Карамзин. А.А.Ахматова в своей незавершённой работе, посвящённой Пушкину, резко писала о семье Карамзиных: «Наше отношение (т.е. русского общества) к окружению Пушкина очень просто и как бы не подлежит какому-то ни было пересмотру (в этом косность литературоведения). Появление семейной переписки Карамзиных (1836-1837г. г) должно было бы в корне изменить наше представление об отношении этого семейства к Пушкину. Однако этого не случалось, и пушкинисты продолжают писать о Карамзиных как о близких друзьях поэта».

А между тем Екатерина Андреевна Карамзина в письме от 2 февраля 1837 года пишет, что Пушкин обещал Николаю не драться на дуэли, и, будучи смертельно ранен, послал Жуковского просить прощения у императора (!). Николай сказал Жуковскому: «Послушай, братец, я всё сделаю для Пушкина, что могу, но писать, как и Карамзин, не стану; Пушкина мы насильно заставили умереть как христианина, а Карамзин жил и умер как ангел». Что может быть справедливее,- заключает Карамзина,- тоньше, благороднее по мысли и по чувству, чем эта своего рода ступень, которую он поставил между этими двумя лицами?» Это, несомненно, отголоски суждений её брата, П.А.Вяземского. Вяземского, как пишет Яшина, Пушкин не любил как человека, который «держал против него камушек за пазухой», но ценил как писателя и тонкого критика.

После смерти Пушкина в письме к великому князю Михаилу Павловичу (а по существу самому императору) Вяземский, старался убедить его в политической благонадёжности Пушкина, а главным образом - писал, что причиною его (Пушкина) смерти было легкомысленное поведение Натальи Николаевны.

2.4 А.А.Ахматова о Гончаровой Н.Н.

В этом с ним солидарна Анна Ахматова. О Наталье Николаевне она пишет остро и резко: «Пушкин спас репутацию жены. Его завещание хранить её честь было свято выполнено. Но мы, отдалённые потомки, живущие во время, когда от пушкинского общества не осталось камня на камне, должны быть объективны. Мы имеем право смотреть на Наталью Николаевну как на сообщницу Геккернов в преддуэльной истории. Без её активной помощи Геккерны были бы бессильны. Это, в сущности, говорит и Вяземский в письме к великому князю Михаилу Павловичу». И в соответствии с этой декларацией А.Ахматова рисует портрет Натальи Николаевны: «Из этого следует, что Пушкин не имел ни малейшего влияния на жену, что она делала всё, что хотела, никак и ни с кем не считалась: разоряла, мешала душевному спокойствию, не пустила к себе его умирающую мать, привела в дом своих сестёр, нанимала дорогие дачи и квартиры, забывала его адрес, когда он уезжал, и без устали повествовала о своих победах, жаловалась Дантесу на его ревность, сделала его (мужа) своим конфидентом, что, по мнению Долли Фикельмон, и вызвало катастрофу, и, наконец, не вышла на вынос, чтобы, как говорит Тургенев, не показываться жандармам. Как будто для неё жандармы были опасны».

Ахматова не прощает Гончаровой ничего, ведь Наталья Николаевна, по её мнению, ставила под удар Пушкина. Через полтора столетия Марина Цветаева напишет: ”Нет. Гончарова просто роковая женщина, то пустое место, вокруг которого сталкиваются все силы и страсти. Смертоносное место - как Елена Троянская повод, а не причина войны, так и Гончарова - не причина, а повод смерти Пушкина, с колыбели предначертанной. Тяга Пушкина к Гончаровой - это тяга гения к нулю. Он хотел нуль, потому что сам был все. А судьба выбрала самое простое и верное орудие смерти - красавицу”.

Так создаётся образ пустой, взбалмошной женщины, бесконечно далёкой от всего того, чем жил гений Пушкина.

2.5 Я. Смеляков, К. Ваншенкин о жене А.С. Пушк ина

В один из дней 1958 года Ярослав Смеляков вызвал Наталью Николаевну… на суд, и как вызвал!

Уйдя с испугу в тихость быта,

Живя спокойно и тепло,

Ты думала, что всё забыто

И всё травою заросло.

Детей задумчиво лаская,

Старела как жена и мать…

Напрасный труд, мадам Ланская,-

Тебе от нас не убежать!

То племя, честное и злое,

Тот русский нынешний народ

И под могильною землёю

Тебя отыщет и найдёт.

Ещё живя в сыром подвале,

Где пахли плесенью углы

Мы их по пальцам сосчитали,

Твои дворцовые балы…

Мы не забыли и сегодня,

Что для тебя, дитя балов,

Был мелкий шёпот старой сводни

Важнее пушкинских стихов.

Казалось, стихотворение написано во время Пушкина. Словно всего год какой-то прошёл с того вьюжного и страшного дня на Чёрной речке, и боль не успела остыть, и сердце не смягчилось временами, не привыкло прощать, не признавало полутонов в чувствах.

Стихи, как перчатка, брошенная в лицо недавно ушедшей из жизни

женщине, современнице. Ослепительный, эмоциональный взрыв так высветил далёкую трагедию, что мороз по коже, настолько осязаем и виден адресат этого стихотворного послания.

Как большой художник, Ярослав Смеляков смутно чувствовал, что

в его стихотворении есть ноты, для него самого трудно сочетаемые с образом Гончаровой. Тогда и появилось «Извинение перед Натали»:

Теперь уже не помню даты-

Ослабла память, мозг устал,-

Но дело было: я когда-то

Про Вас бестактно написал.

Пожалуй, что в какой-то мере

Я в пору ту правдивым был.

Но Пушкин Вам нарочно верил

И Вас, как девочку, любил.

Я не страдаю и не каюсь,

Волос своих не рву пока,

А просто тихо извиняюсь

С той стороны, издалека.

Я Вас прошу теперь покорно

Ничуть злопамятной не быть

И тот стишок, как отблеск чёрный,

Средь развлечений позабыть.

Ах, Вам совсем не трудно это:

Ведь и при жизни Вы смогли

Забыть великого поэта-

Любовь и горе всей земли.

Но есть в этом послании и другие строки:

Его величие и слава,

Уж коль по чести говорить,

Мне не давали вовсе права

Вас и намёком оскорбить.

И всё же извинения не получалось. Ведь за просьбой - «…Я Вас теперь прошу покорно /Ничуть злопамятной не быть/ И тот стишок, как отблеск чёрный, /Средь развлечений позабыть.»- следует беспощадное:

Ах, Вам совсем не трудно это:

Ведь и при жизни Вы смогли

Забыть великого поэта-

Любовь и горе всей земли…

Мы ощутимо видим в стихах разлад между голосом логики и голосом сердца.

Со Смеляковым перекликается Константин Ваншенкин своим стихотворением «Жена Пушкина», в котором с горечью говорит о короткой памяти Гончаровой, так быстро забывшей «российского гения»:

Эти сумерки снежные,

Полоса белых кровель.

Эти комнаты смежные,

Страшный пушкинский профиль.

А в дому не натоплено,

Свечек жёлтые блики.

А добра-то накоплено-

Лишь одни только книги.

Двери настежь. Рыдание.

И над Мойкой - копыта…

Это давнее, дальнее,

Как сквозь сон, позабыто.

Чуть фигурой оплывшая,

Снова с виду сурова.

Вновь красавица. Бывшая

Натали Гончарова.

Ей полы навощённые,

Сладко снятся ночами,

Где балы освещённые

Золотыми свечами.

А сама чуть смущённая

С молодыми плечами.

Вспомнит вдруг на мгновение,

Когда снег или стужа,

Не российского гения-

Непутёвого мужа,

За гардиной опущенной

Генерала лаская,

Никакая не Пушкина,

А всего лишь Ланская.

Словно распахнулись двери в историю так, что чувствуешь и нежаркий пламень свечей, и шорох бального платья во дворце императора, и колючий холод позёмки.

2.6 Письма Н.Н.Гончаровой к брату Дмитрию

Но неужели на самом деле Гончарова так легко и быстро забыла своего «непутёвого» мужа? Событием не только для пушкинистов, но и для всех, кто любит поэзию, была серия публикаций в 1971 году по новым эпистолярным материалам, связанным с Н.Н.Пушкиной. И. Ободовской и М.Дементьевым были опубликованы письма Н.Н.Пушкиной, написанные при жизни поэта. В свете этой находки образ «Натали» требовал решительного пересмотра. В этих письмах впервые перед нами предстал её образ в совершенно новом освещении. «Они явились первыми подлинными и на сегодняшний день,- по словам И. Ободовской и М.Дементьева,- уникальными документами, позволившими нам понять, почему Пушкин, по его словам, любил душу этой женщины более красивого лица, почему он говорил о ней: «Жена моя прелесть, и чем долее я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед богом». Исследователи так же приводят письма родственников Натальи Николаевны и поэта, их друзей. «Жена Пушкина - милое творение. И он с ней мне весьма нравится. Я более и более радуюсь тому, что он женат. И душа, и жизнь, и поэзия в выигрыше»,- писал Жуковский А.И.Тургеневу.

24 сентября 1831 года Д.Н.Гончаров, брат Натальи Николаевны, писал своему деду Афанасию Николаевичу: «Ната обожает своего мужа, который так же её любит». Перекликаясь с ними, появляется стихотворение Всеволода Азарова «Жена»:

Фотография Натали

Приоткрылась недавно взглядом.

Ты её теплом надели,

Приобщи к дорогому ряду.

Сколько яда, сколько чернил,

Истребить, осквернить хотели

Ту, которую он любил,

За кого погиб на дуэли.

Это страшно, но если слова,

Обволакивая, как слизни,

Оскорбляют, когда мертва,

Убивают ещё при жизни.

Защищая от сплетен, сам

Он стоял за неё в ответе,

Ту, что душу дала стихам,

Ту, что жизнь подарила детям.

И не надо ржавых чернил,

И догадок - в раю, в аду ли?

Потому что её любил

Тот, чью жизнь оборвала пуля.

Да, в новонайденных письмах Гончаровой, адресованных брату, мы видим впервые «ту, что душу дала стихам, ту, что жизнь подарила детям», как заботливую мать и хозяйку дома. Наталья Николаевна в своих письмах часто пишет о детях и о своих хозяйственных распоряжениях. Обращает на себя внимание высказывание Натали о светском обществе. Если её сёстры с восторгом пишут брату о балах и своих успехах в великосветских гостиных, то Наталья Николаевна говорит об окружавшем её обществе всего один раз, и этот отзыв носит критический характер. «Тесная дружба редко возникает в большом городе,- говорит она,- где каждый вращается в своём кругу общества, а главное имеет слишком много развлечений и глупых светских обязанностей, чтобы хватало времени на требовательность дружбы». Это высказывание имеет, несомненно, большое значение для характеристики образа жены поэта.

А чего стоит хотя бы одно письмо 1836 года, адресованное брату: «Я считаю своим долгом помочь мужу в том затруднительном положении, в котором он находится: несправедливо, чтобы вся тяжесть расходов моей большой семьи падала на него одного…Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не спит по ночам и, следовательно, в подобном состоянии не может работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна…Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, чтобы я с своей стороны постаралась облегчить его положение…Я прошу у тебя одного одолжения без ведома моего мужа, так как если б он знал об этом, то, несмотря на затруднительное положение, в котором он находится, он помешал бы мне это сделать…»

И вот мы увидели Натали в заботах о пушкинских изданиях, о бумаге, которая нужна для «Современника». «Мой муж поручает мне, дорогой Дмитрий,- пишет она брату 18 августа 1835 года,- просить тебя сделать ему одолжение и изготовить для него 85 стоп бумаги по образцу, который я тебе посылаю в этом письме. Она ему нужна и как можно скорее». Пушкин во время своего отсутствия нередко давал жене поручения по издательским и другим делам: «Мой ангел, одно слово,- начинает письмо Пушкин 11 октября 1832 года,- съезди к Плетнёву и попроси его, чтобы он к моему приезду велел переписать из собрания законов (год 1773, 1774 и 1775) все указы, относящиеся к Пугачёву. Не забудь!!!»

«…При сём пакет к Плетнёву, для «Современника»; коли цензор Крылов не пропустит, отдать в комитет, и ради бога, напечатать во 2 № (в мае 1836 года)». «Пиши мне … новости политические: я здесь газет не читаю,… что делается на белом свете». С такой просьбой «пиши мне…новости политические» к «куклам», не умным людям, не друзьям не обращаются.

2.7 Из интервью сына А.С.Пушкина, Александра, газете.

О многом могли бы нам рассказать письма Натальи Николаевны к Пушкину. Но они давно стали легендой. Они исчезли, будто никогда не существовали. Тайна пропавших писем, которые могли бы осветить затенённые страницы последних лет поэта и вместе с тем полнее ознакомить и с личностью его жены, волнует всех любителей русской литературы. Но следы писем затерялись. Мы знаем только то, что Наталья Николаевна очень дорожила этими письмами, что очевидно из интервью, которое дал А.А.Пушкин, сын поэта, в марте 1913 года сотруднику московской газеты «Утро России»: «Моя мать бережно, любовно относилась к хранившейся у неё переписке с отцом. Умирая, она словесно завещала нам, детям, хранить эту переписку».[5]

2.8 В. Бершадский, В.Сидоров, Н. Доризо, Ю. Друнина о Н.Н.Гончаровой. Легенда о бездушной, легкомысленной красавице пошатнулась. И сразу появились стихи Виктора Бершадского «Оправдание Натали». Они носили настолько злободневный характер, что имели подзаголовок «Отклик на письма Н.Н.Пушкиной к брату» и ссылку на номер «Литературной России» (№17 от 23 апреля 1971 года), где эти письма были опубликованы.[6]

В самом ритме стиха чувствуется полемичность по отношению к Смелякову, Ваншенкину, Ахматовой:

Но как бы при дворе не лгали,

Подмешивая к яду лесть,

Вы с гордостью оберегали

И славу Пушкина, и честь!

Себя вы в петербургском свете

С таким достоинством вели,

Что я из нашего столетия

Благодарю Вас, Натали!

Но эта благодарность никак не «подводила черту» в поэтической дискуссии. «В Доме писателей на улице Герцена,- рассказывает нам А. Ёлкин в книге «Одна тропинка из тысячи»,- шёл творческий вечер журнала «Москва». Поэт Валентин Сидоров сменил закончившего своё выступление Владимира Солоухина: « Я вам прочту несколько необычные стихи,- помолчав, обратился он к залу.- Стихи о Наталье Пушкиной. Меня всегда мучил вопрос - какая она была в действительности? Каков её образ, характер…»

Строками, полными печали,

К Вам обращались с давних пор,

Вас укоряли, обличали,

Вам выносили приговор

Язвительный, и в заключенье

Читали проповедь опять,

То снисходительно прощенье

Изволили Вам даровать.

Вас поучали столь исправно,

Как будто право обрели

Звать не Натальей Николаевной,

А фамильярно – Натали.

Как будто вправду стих наш дальний

И наши грубые персты

Коснуться смеют Вашей тайны

И вашей грустной красоты.

Но глохнет ропот монотонный…

А мне довольно одного:

Вы были пушкинской мадонной,

Вы были музою его.

Среди сомнений неотступных

Неколебим и чист Ваш храм.

В строках, как небо, недоступных

И, словно небо, близких нам,

Запечатлен Ваш облик тонкий,

Волшебный отзвук Ваших слов…

Всё остальное - кривотолки

Да зависть праздная умов!

На лице сидевшего рядом с Ёлкиным Николая Доризо (он должен выступать следующим) вдруг появилась растерянность. Набросав что-то в блокнот, он вырвал листок и передал Ёлкину: «Интересная ситуация получается. Я тоже сейчас хотел читать стихи о Наталье Гончаровой. Стихи только что родившиеся – я их не успел прочитать даже близким друзьям… Придется их не читать. А ты как думаешь?». «Наоборот! Читать! Это же здорово! Два взгляда на давний спор. Второй такой ситуации – держу пари - никогда не будет. Очень прошу, прочти!» Доризо прочёл записку, задумался. Но, всё же, выйдя на трибуну, читал совсем другие стихи».

В спор наших современников неожиданно вторгся голос Марины Цветаевой. «Советский писатель» издал её лирическую исповедь «Мой Пушкин». К мнению Цветаевой не прислушаться было нельзя - её поэтический авторитет очень весом. Да и раздумья её воспринимались не как давно отзвеневшее эхо отошедших и умерших дискуссий, а как сегодняшняя, ещё не остывшая полемика. Через некоторое время поэт, Владимир Торопыгин скажет о ней:

Цветаева скажет через столетье,

Щемяще и гордо скажет: - Мой Пушкин!-

Как будто жила с ним одною семьёю.

А всем известно, что Гончарова

Такое ни разу не говорила…

А. Ёлкин вспоминает ночной звонок Николая Доризо, трубка содрогалась от эмоций: «Нет, ты только послушай, что она пишет!.. (Дело происходило после выхода в свет работы «Мой Пушкин»). Что она пишет о Натали: «За кого же… выходила Гончарова: «Их отношение тождественно». Это о Николае, царе и Натали! По Цветаевой, она «выходила» за «некрасивого», «нелюбимого». «Такие красавицы разорять созданы…» А ты знаешь, - волновался Доризо, - что даже дочь Дантеса ненавидела отца и хранила портрет Пушкина. Пушкина, о котором нельзя сказать иначе «Тебя, как первую любовь, России сердце не забудет…». А Цветаева: «Гончарова вышла за Пушкина без любви. По равнодушию красавицы. По инерции неодухотворённой плоти. Шаг куклы, а может быть, и с тайным содроганием». А у Пушкина- «Душа твоя ещё прекрасней». Это о той же Натали. А что у Цветаевой: «Безучастность к его славе…», «Дурная жена, не хуже другой…», «Было в ней одно - красавица…», «Кукла, орудие судьбы», «Зал и бал - единственная родина Гончаровой…». Богиню Цветаева превращает в куклу. Волнение Доризо было вполне понятно: он начинал работу над трагедией в стихах «Наталья Пушкина». Вёл, по его словам, новое и, по возможности, объективное поэтическое следствие». Такое же стремление к объективности чувствуется в новых стихах Ю. Друниной, посвящённых Н.Н.Пушкиной:

Ах, просто ли испить такую чашу?-

Подругой гения вдруг стать в семнадцать лет?..

Наталья Николаевна, Наташа,

И после смерти Вам покоя нет.

Была прекрасна – виновата, значит,

Такое ясно каждому, как день.

И негодуют, сетуют, судачат,

И судят - рядом все, кому не лень.

А просто ли испить такую чашу?

И так ли весело и гладко шли

Дела, у той, что сёстры звали Ташей,

А мы «великосветски!»- «Натали»?

Поэта носит по степям и хатам,

Он у Емельки Пугача в «плену»,

Лишь спрашивает в письмах грубовато,

По-русски, по-российски:

-«Ты брюхата?-

Свою великосветскую жену…

Да, торопила,- скоро роды снова.

Да, ревновала и звала домой.

Что этой девочке до Пугачёва,

Когда хоть в петлю лезь самой?

Коль не любила бы – не ревновала.

В неё влюблялись?- в том дурного нет…

А если льстило быть царицей бала-

Вот криминал в семнадцать, двадцать лет!

Бледна, тонка, застенчива,- Мадонна,

Как будто бы сошедшая с холста.

А сплетни, анонимки- всё законно:

Всегда их привлекала красота.

Но повторять наветы нам негоже.

Забыли мы, что, уходя с земли,

Поэт просил Наташу не тревожить-

Оставим же в покое…Натали…

Заключение

Я вполне согласна с мнением Николая Доризо, который присоединяется к Ю. Друниной: «У Натали много было прокуроров. Мне хочется быть её адвокатом,- говорит он,- Почему? Насколько Гончарова была сильна при жизни поэта, настолько бессильна после смерти перед пушкинской славой. Если писать о её судьбе, то только о трагедии жизни её и смерти, и бессмертии. Ибо она бессмертна,- от этого тоже никуда не уйдёшь. Жизнь именно «отомстила» ей бессмертием. Разве стали бы спорить потомки о поступках обыкновенной женщины, ушедшей из жизни 100 лет назад? Или осуждать женщину за то, что она после смерти мужа вышла замуж? Для этого надо быть превеликим ханжой. Но Гончарову судят. И она бессильна перед этим судом».

Легенда историко-биографическая умирает. Почему же живёт и, судя по всему, будет жить ещё долго легенда поэтическая? Наверное, потому, что всё, что касается имени Пушкина, его гибели, всегда будет вызывать самую живую, поэтическую потребность осмысления. Пожалуй, наиболее точно чувства наших современников сфокусированы в одном из стихотворений Владимира Кострова, посвящённых Пушкину:

А вас эта пуля задела?

Иль в этой же

Бледной тиши

Она стороной пролетела,

Не тронула вашей души?

Свои отметая обиды,

От слез отрекаясь с трудом,

Вы были поэтом убиты,

Чтоб вместе воскреснуть потом?

Всё доброе, вечное, чистое

Находит защиту у Вас?

Ведь чёрное дело Дантеса

Ещё совершится не раз…

Нескончаема во времени любовь людей к Пушкину. И потому нескончаем суд сердца новых и новых поколений над каждым, кто причастен к его судьбе. И сколько бы ни прошло лет, в поэзии всегда будут оставаться горечь невосполнимой для России потери, а вместе с ней и страстное желание встать на защиту той, кому Пушкин отдал своё сердце.

Ничто не может заслонить добрых качеств Натальи Николаевны, и тем отвратительней выглядит подлая интрига, разыгранная светской чернью против поэта и его жены. Ничего не было во взаимоотношениях Пушкина с Натальей Николаевной, что бы надрывало их супружеский союз, вносило в него «кризис», взаимное непонимание. Они «предполагали» жить и жить… Семейная жизнь была естественным продолжением безграничного жизнелюбия Пушкина, интереснейшей страницей бытия, которой он восхищался и которую воспевал как «поэзию действительности».

Умирая, Пушкин сказал жене: «Отправляйся в деревню, носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, только за порядочного человека». В 1844 году Наталья Николаевна вышла замуж за генерала П.П.Ланского. Осенью 1863 года от простуды и лёгочного заболевания она скончалась. На кладбище могильная плита, на ней надпись: «Наталья Николаевна Ланская».

Нет! Пушкина! В сознании людском!

Она навек с ним юной обвенчалась.

Не важно, чьей женой была потом,

Она женою Пушкина осталась.

Вообще-то, тема семейной трагедии Пушкина не должна обсуждаться. Сделав её запретной, мы, несомненно, исполнили бы волю поэта.

Но я всё-таки обратилась к этой теме, обратилась не только потому, что по этому поводу написано столько грубой и злой неправды. А ещё потому, что теперь, благодаря длинному ряду вновь появившихся документов, стало возможным уничтожить эту клевету по отношению к той женщине, которую любил великий поэт России, которую называл «Моя Мадонна». Для меня, несомненно, одно: Наталья Николаевна была женщиной, достойной любви А.С.Пушкина.

И уже в другом веке, двадцатом, в правоте этих слов не усомнится поэт-изгнанник Георгий Адамович и облечёт их незыблемую ипостась её судьбы:
«Она не графиня Ланская, а опять и навсегда – Пушкина, по имени первого мужа, давшего ей бессмертие».

« …Оставим же в покое Натали…»

Литература

1. Высочи Е.И. «Образ бережно хранимый», Москва, «Просвещение», 1989 год

2. . Вересаев В.В. « Пушкин в жизни "»

3. Дементьев М., Ободовская И.. « Наталья Николаевна Гончарова», Москва, «Советская Россия», 1985 год

4. Дуэль и смерть Пушкина. Исследование и материалы, Москва, «Книга», 1987 год

5. Кунин В.В. «Друзья Пушкина» Москва. Изд-во «Правда» 1986г.

6. Кузнецова А.А. «Моя Мадонна» Москва. Изд-во «Советский Писатель» 1987г.

7. Пущин И.И.. «Записки о Пушкине. Письма», Москва, «Издательство и

правда», 1989 год

8. Пушкин А.С. «Воспоминания современников», Серия литературных мемуаров, Москва, «Художественная литература», 1985 год

9. Пушкин А.С. «Письма 1831-1833 гг.» Москва Изд-во «Книга» 1999г.

10. Раевский Н.А. «Портреты заговорили» Изд-во «Жазушы» 1983г.

11. Скатов Н.. «Пушкин», «Роман- газета», №8, 1994 год

12. М.Цветаева. «Стихи и поэмы», Москва, «Молодая гвардия», 1989 год

14. Н. Левитская «Дернул бы к тебе, мой ангел, в Полотняный завод…» (Пушкинский полотняный завод) « ООО» «Школьная пресса» Русский язык и литература. Научно – популярный журнал для старшеклассников, 2010 г№8,

с.54- 59

Приложение

Приложение 1

Биография Н.Н. Гончаровой

Приложение 2

Поэтические высказывания о Н.Н. Пушкиной. Таблица №1

Приложение 3

Историко-биографические высказывания. Таблица №2

Приложение 4

История в художественных образах (Наталья Пушкина). Иллюстрации.

Приложение 1

Биография Н.Н. Гончаровой

Приложение 2

Поэтические высказывания о Н.Н. Пушкиной.

Таблица №1

Приложение 3

Историко-биографические высказывания.

Таблица №2

Приложение 4

История в художественных образах (Наталья Пушкина). Иллюстрации.

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Ланской 1844 г.

Эта тема - небольшой рассказ о том, что было с Натальей Николаевной после смерти А.С.Пушкина. О ней самой написано довольно много, меня же еще интересуют существующие ее живописные изображения: работы живописцев - ее современников и более поздние работы других художников.

К.П. Мазер. Н.Н. Пушкина во вдовьем платье. 1839. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург

“Отправляйся в деревню, носи траур по мне в течение двух лет, потом выйди замуж, но только не за шалопая”. (А.С.Пушкин, слова, сказанные на смертном одре жене Н.Н.Пушкиной) Около семи лет после смерти Пушкина проживет Наталья Николаевна одна со своими четырьмя детьми в родовом калужском имении Полотняный Завод. Наталья Николаевна выписала все сочинения Пушкина, но читать не могла. "Слишком сильно и мучительно. Читать его - все равно, что слышать его голос, а это так тяжело", - говорила она.

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной 1841 г.

Она, испытывая постоянные материальные затруднения, не поддалась соблазнам роскошной жизни, которыми искушали знатные и богатые претенденты на руку «более чем божественной» вдовы-бесприданницы. Князь П. Вяземский, человек женатый, настойчивый в своих сердечных притязаниях, на правах друга Пушкина бесцеремонно вторгавшийся в её жизнь, писал Н. Пушкиной (1842 г.): «Я не знаю, почему Вы роковым образом не умели никогда в подобном случае взять выигрышную роль, которая предназначена Вам природою и принадлежит по самому законному праву. Вы не умеете царствовать.…Не стоило быть столь прекрасной, как Вы, чтобы достигнуть такой печальной цели».

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной 1843 г.

В 1843 году Наталья Николаевна познакомилась с однополчанином брата Сергея Николаевича Гончарова, тамбовским помещиком, генералом Петром Петровичем Ланским.

Томас Райт. Петр Петрович Ланской 1841 г.

В 1844 году, через семь лет после смерти Александра Сергеевича, Наталья Николаевна приняла предложение генерала, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Свадьба состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где был раскомандирован полк. Император, у которого Ланской, как и полагается, просил разрешения на брак, поздравил жениха с отличным выбором и пожелал быть на свадьбе посаженым отцом. Наталия Николаевна, узнав об этой просьбе, сказала твердо: "Наша свадьба должна быть очень скромной. На ней могут присутствовать только родные и самые близкие друзья. Передайте Императору - пусть он простит меня, иначе не простит меня Бог!" (А.П. Арапова. Воспоминания).Ей исполнилось тридцать два года, Ланскому – сорок пять. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Наталья Николаевна никогда не забывала поэта, и к этому ее чувству Ланской относился с большим тактом и уважением.

И.К. Макаров. Наталья Николаевна Ланская 1849 г.

Благодаря публикациям ее писем о последних годах жизни Натальи Николаевны известно больше, чем о тех, что были прожиты с Пушкиным. По-видимому, она во многом изменилась, прибавив полученную горьким опытом мудрость к редкостной доброте.

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Ланской 1849 г.

«Тихая, затаенная грусть всегда витала над ней, – свидетельствовала ее дочь А. Арапова. – В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: она удалялась от всякого развлечения, и только в усугубленной молитве искала облегчения страдающей душе». Пережитые ею страдания расшатали здоровье задолго до старости. У нее часто болело сердце, по ночам мучили судороги в ногах, нервы были истощены. В самые последние годы болезнь перекинулась на легкие. Не помогло и лечение за границей.

«Здесь похоронена Ланская…»
Снега некрополь замели.
А слух по-прежнему ласкает
Святое имя – Натали
Как странно, что она – Ланская,
Я не Ланской цветы принёс,
А той, чей образ возникает
Из давней памяти и слёз.
Нам каждый день её был дорог
До той трагической черты,
До Чёрной речки, за которой
Настало бремя суеты.
Как странно, что она – Ланская.
Ведь вслед за выстрелом сама
Оборвалась её мирская,
Её великая судьба.
И хорошо, что он не знает,
Как шли потом её года.
Она фамилию сменяет,
Другому в церкви скажет «да».
Но мы её не осуждаем.
К чему былое ворошить.
Одна осталась – молодая,
С детьми, а надо было жить.
И всё же как-то горько это, -
Не знаю, чья уж тут вина, -
Что для живых любовь поэта
Так от него отдалена.
А.Дементьев

Подборка работ художника Е.А.Устинова

В настоящее время немного найдется в России художников, в творчестве которых пушкинская тема занимала бы столь большое место, как у Евгения Алексеевича Устинова. Как все началось? Однажды Евгений Алексеевич сделал маленький офорт-портрет А.С.Пушкина. А вдохновило на это воспоминание о детстве, в котором царили сказки поэта. И вот уже несколько десятилетий работает художник над образом поэта, над иллюстрациями к его произведениям.

Устинов Е.А. "Натали" 1988 г.

Устинов Е.А. "Венчание"

Устинов Е.А. "Пушкин, Натали, Николай I"

Устинов Е.А. "Пушкин и Натали"

Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков

В простом углу моём, средь медленных трудов
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель -

Она с величием, он с разумом в очах -
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желанья. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейший прелести чистейший образец.

А.С. Пушкин

[1] Н. Левитская «Пушкинский полотняный завод» « ООО» «Школьная пресса». Русский язык и литература. Научно – популярный журнал для старшеклассников, 2010 г №8, с.54

[2] Дементьев М., Ободовская И. « Наталья Николаевна Гончарова», Москва, «Советская Россия», 1985 г.

[3] Дементьев М., Ободовская И.. « Наталья Николаевна Гончарова», Москва, «Советская Россия», 1985 г.

[4] Пушкин А.С. «Письма 1831-1833 гг.» Москва Изд-во «Книга» 1999г.

[5] Московская газета «Утро России», 13 марта 1913 г.

[6] Газета «Литературная Россия» (№17 от 23 апреля 1971 года)