Реферат: Теории Элит Вильфредо Парето, Гаэтано Моски и Роборто Михельса

Название: Теории Элит Вильфредо Парето, Гаэтано Моски и Роборто Михельса
Раздел: Рефераты по политологии
Тип: реферат

Московский государственный университет

имени М.В. Ломоносова

Философский факультет

Кафедра истории социально-политических учений

Курсовая работы на тему:

ТЕОРИИ ЭЛИТ

ВИЛЬФРЕДО ПАРЕТО,

ГАЭТАНО МОСКИ

И РОБЕРТО МИХЕЛЬСА


Введение

Актуальность темы.

Социально-политические преобразования последнего десятилетия в нашей стране, нарушив монополию марксистко-ленинской парадигмы в отечественном обществоведении, способствовали открытию для российского читателя целого пласта неизвестной до сей поры зарубежной общественно-политической мысли. К этой категории можно отнести теории политической элиты, становление которых связано с именами итальянских ученых Вильфредо Парето, Гаэтано Моска и Роберто Михельса. Итальянская социология формировалась в лоне политических и юридических наук, а ее классики Вильфредо Парето, Гаэтано Моска и Роберто Михельс основное внимание уделили исследованию политической организации общества. Их взгляды принято относить к «классической школе элит».

Понятие "элита" и его основные синонимы всегда иг­рали важную роль в теориях и концепциях гуманитарных и военно-политических дисциплин и особенно в политических науках. Обоснование роли политической элиты в жизни российского общества приобретают сегодня особую актуаль­ность. Для России это обусловлено еще и своеобразием переживаемого исторического периода. И одним из путей выхода из кризиса, стабилизации обстановки, подъема Рос­сии является эффективная деятельность элитных групп, которые определяют стратегию развития общества. При этом важно отметить, что элитные группы необходимо в любой сфере деятельности, будь то наука, политика, армия или управление экономикой.

Становление зарубежной социологии в период 70— 90-х годов XIX в. представляет собой процесс, на кото­рый оказали влияние сложность политического развития европейских стран и те кризисные явления, которые нарастали на рубеже веков. Собственно теорию элит и циклов смены господст­ва элит разработал Парето , теорию политического клас­са предложил Моска , а теорию олигархии впоследствии развил Михельс , обратившись к изучению массовых по­литических партий. Сама по себе постановка проблемы, касающейся особой роли верхушки государственного класса, не яв­ляется заслугой современной западной политологии. Она имеет давнюю традицию, восходящую к Платону , Аристо­телю , Макиавелли . Заслуга В.Парето, Г.Моски, Р.Михельса - основателей современной элитарной теории - состоит в том, что они пытались вычленить и система­тизировать вопросы, связанные с ролью элиты в полити­ческом процессе, сделать их объектом специального ис­следования.

Цели и задачи работы.

Целью настоящей работы является реконструкция понятия правящего класса, властвующего меньшинства, элиты в концепциях Парето, Моски и Михельса. Предметом исследования являются причины их появления, генезис, а также классификация и типология элит, данные этими авторами .

К задачам работы следует отнести:

- во-первых, уяснение основных принципов возникновения, существования и деятельности элит;

- во-вторых, анализ способов управления обществом, механизмов властвования в конкретных политических условиях, выделенных тем или иным исследователем ;

- в-третьих, анализ предложенных авторами классификаций элит и выделение наиболее характерных черт в этих классификациях, отличающих этого мыслителя от других.

Источники и научная новизна исследования.

Значительную трудность в написании данной работы представляет отсутствие изданных на русском языке первоисточников, поэтому автором использовались в основном отрывки из работ Парето, Моски и Михельса, опубликованных в журналах «Социс» и «Диалог», изданных в «Антологии политической мысли», а также работы Р. Арона, А. Гофмана и других, и, уже в меньшей степени, - собственно первоисточники на английском, французском и итальянском языках.

В связи с этим появляется необходимость проанализировать основные пункты теорий Парето, Моски и Михельса (см. Цели и задачи работы ) с точки зрения собственно политологического исследования, т. е. особенно выделяя в данных работах предложенные концепции властвования , концентрируясь на собственно принципах организации власти и понимания значения этих работ для более комплексного взгляда на политическую систему. При этом следует заметить, что большинство исследователей наследия авторов «классической школы элит» рассматривают их работы в рамках социологии, в лучшем случае - философии политики и политической антропологии, выделяя лишь отдельные стороны концепций названных авторов.

Ввиду того, что Вильфредо Парето в основном известен как экономист и потом уже социолог, а Гаэтано Моска - как юрист и социолог (не говоря о том, что и тот, и другой занимались непосредственной политической деятельностью), и как, следствие, большинство тем, затрагиваемых в их работах касаются в основном политэкономии, философии права и социологии, необходимо вычленить в их концепциях те идеи, которые позволяют им занимать достойное место в истории социально-политических учений.

Объем и структура работы.

Курсовая работа состоит из введения, четырех разделов, заключения и библиографии. Во введении обосновывается актуальность избранной темы, обозначается уровень ее разработанности, формулируются цель и задачи исследования, делается заявка на некоторую научную новизну работы.

В первом разделе «Из истории политической элиты» рассматривается предыстория возникновения теории элит, показаны взгляды на социальное и политическое неравенство некоторых выдающихся политических мыслителей, начиная с Платона и Аристотеля.

Во втором разделе «теория элиты Вильфредо Парето» рассмотрен генезис мировоззрения Парето, общие философские взгляды, предшествовавшие центральной для настоящего исследования работы - «Трактату по общей социологии» идеи в области политэкономии и социологии. Далее рассматривается собственно теория элит Парето, сформулированная им в основном в «Трактате по общей социологии»: понятия правящей и неправящей элиты, идея циркуляция элит, классификация и типология элиты.

В третьем разделе «теория элит Гаэтано Моски» рассматривается становление мировоззрения Гаэтано Моски, особенно влияние на него позитивизма. Отношение теории Моска к другим направлениям социально-политической мысли, понимание им предмета и метода политической науки. Далее показана собственно социологическая теория политического класса Моски и его теория правящего класса. Кроме того, во второй главе дается реконструкция взглядов Моски на общество и государство и проблему бюрократии в последнем.

В четвертом разделе «Теория олигархии и понимание элиты Роберто Михельса» рассматривается понимание Михельсом демократии (прямой и представительсткой), его взгляды на партийную систему и особенность ее функционирования в современных условиях. Далее рассмотрено учение Михельса об олигархии, в которую, по его мнению вырождается любая демократическая система.

В заключении работы рассмотрены значение концепций классиков теории элит для современной политологии и истории социально-политических учений, дается анализ успешности достижения целей и выполнения задачи курсовой работы, а также попытка авторской оценки значимости концепций Парето, Моски и Михельса.

Из истории политической элиты

Что подразумевается под термином «политическая элита».

Слово "элита" в переводе с француз­ского означает "лучшее", "отборное", "избранное". В повседневном языке оно имеет два значения. Первое из них отражает обладание какими-то интенсивно, четко и максимально выраженными чертами, наивыс­шими по той или иной шкале измерений. В этом значении термин "элита" употребляется в таких словосочетаниях, как "элитное зерно", "элитные лошади", "спортивная элита", "элитные войска", "во­ровская элита" и т.п. Во втором значении слово "элита" относится к лучшей, наиболее ценной для общества группе, стоящей над массами и призванной в силу обладания особыми качествами управлять ими. Такое пони­мание слова отражало реальности рабовладельческого и феодаль­ного общества, элитой которого выступала аристократия. (Сам термин "аристос" означает "лучший", соответственно, аристократия — "власть лучших".)

Вот какое определение дает энциклопедический словарь «Политология»: ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА - понятие, отражающее особую роль верхушки господствующего класса, прежде всего той его части, которая непосредственно осуществляет политическое руко­водство обществом, стоит у руля государственного управления (11, стр. 288). Постановка этой проблемы имеет давнюю традицию, восходящую к Платону, Макиавелли.

Научное употребление категории "политическая элита" основы­вается на вполне определенных общих представлениях о месте и роли политики и ее непосредственных носителей в обществе. Теория политической элиты исходит из равноправности и равноценности или даже приоритета полигики по отношению к экономике и соци­альной структуре общества. Поэтому эта концепция несовместима с идеями экономического и социального детерминизма, представ­ленного, в частности, марксизмом, трактующим политику всего лишь как надстройку над экономическим базисом, как концентрированное выражение экономики и классовых интересов. Из-за этого, а также вследствие нежелания правящей номенклатурной элиты быть объек­том научных исследований, понятие политической элиты в советском обществоведении рассматривалось как псевдонаучное и буржуазно-тенденциозное и в позитивном значении не употреблялось.

Наиболее распространенными подходами к теории политических элит в современной западной политологии является ценностной, объясняющий существование политической элиты неким "превосходством" - интеллектуальным, моральным и т.п. (для Ортеги-и-Гасета это -большее чувство ответственности) и структурно-функциональный, объясняющий существование политической элиты важностью функций управления, детерминирующих особую роль людей, их выполняющих (Келлер). Первый - аксиологический - подход оказывается уязвимым, вырождается в апологетику; норматив - высокие качества политической элиты - противоречит действительности, исследования ее показывают, что это - часто циничные, корыстолюбивые, не брезгающие никакими средствами люди. Второй подход к политической элите - люди, обладающие властными позициями (Этциони, Дай) грешит тавтологичностью (на вопрос: кто обладает властью в обществе его сторонники отвечают: тот, кто возглавляет институты власти), абсолютизацией формальных механизмов власти, уходом от анализа ее социально-классовой природы.

Объектом полемики является вопрос о том, является ли политическая элита. внеклассовой социальной группой, выражающей интерес общества в целом, или же это - верхушка экономически господствующего класса , осуществляющая руководство обществом во имя поддержания социальной системы, которая ставит этот класс в привилегированное положение. Нельзя согласиться с утверждением элитаристов о том, что марксизм всю проблему властно-политических отношений сводит к вопросу о том, какой класс господствует в данной социально-политической системе, элиминируя проблематику элитаризма: объектом марксистского анализа политических систем является и распределение власти внутри господствующего класса. Карл Маркс анализировал роль бюрократии, которая считает себя конеч­ной целью государства и выражает совокупный интерес господствующего класса, причем, этот эгоистический интерес она стремится представить как всеобщий, защищая т. обр. "мнимую всеобщность особого интереса" (К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч. T.I С.270). По Карлу Манхейму элитная система стоит как бы над системой классов, выполняя необходимые для любого общества функции. Американские политологи Прюит и Стоун пишут: "Элитарные теории на­ходятся в конфликте с марксистской теорией классовой борьбы. Если "Манифест коммунистической партии" провозглашает, что история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов, то кредо элитаристов заключается в том, что история до сих пор существовавших обществ была историей борьбы элит" (Prewitt К., Stone A. The Ruling Elites. Elite Theory, Power and American Democracy. N.Y., 1973. P.4).

Первоначально в политической науке французский термин "элита" получил распространение в начале XX в. благодаря трудам Сореля и Парето, хотя идеи политического элитизма возникли вне Франции в глубокой древности. Еще во времена разложения родового строя появляются взгляды, разделяющие общество на выс­ших и низших, благородных и чернь, аристократию и простой люд. Наиболее последовательное обоснование и выражение эти идеи получили у Конфуция, Платона, Макиавелли, Карлейля, Ницше. Однако такого рода элитарные теории сколь-нибудь серьезного социологического обоснования еще не получили. Первые современ­ные, классические концепции элит возникли в конце XIX — начале XX в. Они связаны с именами Гаэтано Моски, Вильфредо Парето и Роберта Михельса .

В трудах Моски, Парето и Михельса понятие политической элиты получило уже достаточно ясные очертания. Были намечены ее важнейшие свойства, параметры, позволяющие разграничивать н оценивать различные элитарные теории современности (эти парамет­ры будут использоваться ниже). К ним относятся: 1) особые свойст­ва, присущие представителям элиты; 2) взаимоотношения, сущест­вующие внутри элитарного слоя и характеризующие степень его сплоченности, интеграции; 3) отношения элиты с неэлитой, массой; 4) рекрутирование элиты, т. е. как и из кого она образуется; 5) роль элиты в обществе, ее функции и влияние. (12, стр. 78)

Концепции элит Моски, Парето и Михельса дали толчок широким теорети­ческим, а впоследствии (преимущественно после второй мировой войны) и эмпирическим исследованиям групп, руководящих госу­дарством или претендующих на это. Современные теории элит разнообразны. Исторически первой группой теорий, не утративших современной значимости, являются уже вкратце рассмотренные концепции макиавеллистской школы (Моска, Парето, Михельс и др.). Их объединяют следующие идеи:

1. Особые качества элиты, связанные с природными дарованиями и воспитанием и проявляющиеся в ее способности к управлению или хотя бы к борьбе за власть.

2. Групповая сплоченность элиты. Это сплоченность группы, объединяемой не только общностью профессионального статуса, социального положения и интересов, но и элитарным самосозна­нием, восприятием себя особым слоем, призванным руководить обществом.

3. Признание элитарности любого общества, его неизбежного разделения на привилегированное властвующее творческое меньшинство и пассивное, нетворческое большинство. Такое разделение закономерно вытекает из естественной природы человека и общества. Хотя персональный состав элиты изменяется, ее господствующие отношения к массам в своей основе неизменны. Так, например, в ходе истории сменялись вожди племен, монархи, бояре и дворяне, народные комиссары и партийные секретари, министры и президенты, но отношения господства и подчинения между ними и простым людом сохранялись всегда.

4. Формирование и смена элит в ходе борьбы за власть. Господ­ствующее привилегированное положение стремятся занять многие люди, обладающие высокими психологическими и социальными качествами. Однако никто не хочет добровольно уступать им свои посты и положение. Поэтому скрытая или явная борьба за место под солнцем неизбежна.

5. Руководящая и господствующая роль элиты в обществе. Она выполняет необходимую для социальной системы функцию управ­ления, хотя и не всегда эффективно. Стремясь сохранить и передать по наследству свое привилегированное положение, элита имеет тен­денцию к вырождению, утрате своих выдающихся качеств.

Макиавеллистские теории элит подвергаются критике за преуве­личение значения психологических факторов, антидемократизм и недооценку способностей и активности масс, недостаточный учет эволюции общества и современных реальностей государств "всеоб­щего благоденствия", циничное отношение к борьбе за власть. Такая критика во многом не лишена оснований. (ссылка - Пугачев)

Теория элиты Вильфредо Парето

Вильфредо Парето родился 15 июля 1848 г. в Париже в семье итальян­ского маркиза, выходца из Генуи, вынужденного эмигрировать из-за своих либеральных и республиканских убеждений. Мать Парето была францу­женкой, и он с детства одинаково хорошо владел языками обоих родите­лей; однако всю жизнь он ощущал себя прежде всего итальянцем. В 1858 г. семья Парето возвращается в Италию. Там он получает прекрасное образование, одновременно классическое гуманитарное и техническое; большое внимание он уделяет изучению матема­тики. После окончания Политехнической школы в Турине Парето в 1869 г. защи­щает диссертацию «Фундаментальные принципы равновесия в твердых телах». Тема эта воспринимается как предзнаме­нование, учитывая важное место понятия равновесия в его последующих экономи­ческих и социологических трудах. В те­чение ряда лет он занимал довольно важ­ные должности в железнодорожном ве­домстве и в металлургической компании.

В 90-е годы он предпринимает неуда­чную попытку заняться политической деятельностью. В это же время он активно занимается публицистикой, чте­нием и переводами классических текстов.В первой половине 90-х годов Парето публикует ряд исследований в области экономической теории и математической экономики. С 1893 г. и до конца жизни он был профессором политической экономии Лозаннского уни­верситета в Швейцарии, сменив в этой должности известного экономиста Леона Вальраса. В последний год жизни Парето в Италии уже установился фашистский режим. Некоторые видные деятели этого режима, и прежде всего сам дуче, считали себя учениками лозаннского профессора. В связи с этим в 1923 г. он был удостоен звания сенатора Италии. Парето выразил сдержанную поддержку новому режиму, одновременно призвав его быть либеральным и не ограничивать академических свобод. Умер Парето 19 августа 1923 г. в Селиньи (Швейцария), где он жил последние годы своей жизни; там он и был похоронен.

Как уже отмечалось, первые научные труды Парето были посвящены экономике. В качестве экономиста он занимает видное место в истории науки. Он внес важный вклад в исследование распределения доходов, мо­нополистического рынка, в становление эконометрии и т.д. [1, 248-260]. Но постепенно он осознает недостаточность и неадекватность представле­ний о человеке как о homo oeconomicus. В свою очередь это осознание было связано с его общим отрицательным отношением к рационалистическим концепциям человека, которое со временем усиливалось. В поисках более адекватной и целостной модели человека Парето обращается к социоло­гии. Обращение это происходит сравнительно поздно, когда он был уже зрелым и известным ученым, но происходит оно не сразу, не вдруг, а испод­воль, постепенно. Оно заметно еще в его несоциологических по жанру на­учных трудах, таких, как «Курс политической экономии» (1896-1897), «Социалистические системы» (1902) и «Учебник политической экономии» (1906). Уже в 1897 г. Парето читал курс социологии в Лозаннском универси­тете, который он продолжал читать и впоследствии, даже тогда, когда из-за болезни был вынужден отказаться от преподавания экономики.

Самое крупное сочинение В. Парето, в котором представлены его соци­ологические теории, - «Трактат по общей социологии». Автор писал его с 1907 по 1912 г. В итальянском оригинале «Трактат» был впервые опубли­кован в 1916 г., во французском варианте, проверенном и одобренном авто­ром, он вышел в 1917-1919 гг. Это огромное и весьма громоздкое по своей структуре сочинение написано в нарочито наукообразном стиле; оно на­считывает около 2 тыс. страниц текста большого формата, 13 глав, 2612 параграфов, не считая приложений.

Правящая и неправящая элиты

Согласно Парето, индивиды неравны между собой в физическом, ин­теллектуальном, нравственном отношениях. Поэтому и социальное нера­венство представляется ему совершенно естественным, очевидным и реальным фактом. Люди, которые обладают наиболее высокими показате­лями в той или иной области деятельности, составляют элиту. В каждой сфере деятельности существует своя элита.

Парето различает два вида элиты: правящую , т. е. принимающую участие в осуществлении политической власти, и неправящую [23, § 2032 и др.]. В целом социальная стратификация изображается в его теории в виде пира­миды, состоящей из двух слоев: ее вершину составляет немногочисленная элита («высший слой»), а остальную часть - основная масса населения («низ­ший слой») [23, §§ 2034, 2047 и др.]. Элиты существуют во всех обще­ствах, независимо от формы правления.

В качестве синонимов этого термина Парето использует термины «правящий класс», «господствующий класс», «аристократия», «высший слой», это просто объективно «лучшие» в определенной области деятельности: «Может быть аристократия святых или аристократия разбойников, аристократия ученых, аристо­кратия преступников и т.п.» [23, §103]. Проблема, однако, остается: как определить «луч­ших», наиболее компетентных и т.п.? Парето, по существу, игнорировал относительность «элитарных» качеств и их тесную связь с определенными социальными системами, каж­дая из которых вырабатывает свои специфические критерии оценки этих качеств.

Парето стремится к чисто описательной трактовке термина «элита», не внося в него оценочного элемента. Тем не менее ему не удалось избежать известной противоречивости в истолковании этого понятия. С одной сто­роны, он характеризует представителей элиты как наиболее способных и квалифицированных в определенном виде деятельности, как своего рода результат естественного отбора. С другой стороны, в «Трактате» встреча­ются утверждения, что люди могут носить «ярлык» элиты, не обладая соот­ветствующими качествами. Очевидно, что вторая трактовка противоречит первой. По-видимому, в первом случае Парето имеет в виду общество с открытой классовой структурой и совершенной системой социальной мо­бильности, основанное на принципе «естественного отбора». В этом слу­чае элитарные качества и элитарный статус должны совпасть, но подобная ситуация, разумеется, в истории встречается нечасто. И все-таки в целом у Парето доминирует представление о том, что элиты формируются из лю­дей, действительно обладающих соответствующими качествами и достой­ных своего высшего положения в обществе.

Характерные черты представителей правящей элиты: высокая степень самообладания; умение улавливать и использовать для своих целей слабые места других людей; способность убеждать, опираясь на человеческие эмоции; способность применять силу, когда это необходимо. Последние две способности носят взаимоисключающий характер, и управление происходит либо посредством сипы, либо посредством убеж­дения. Если элита неспособна применить то или иное из этих качеств, она сходит со сцены и уступает место другой элите, способной убедить или применить силу. Отсюда тезис Парето: «История - это кладбище аристо­кратий» [23, §2053].

Как правило, между элитой и остальной массой населения постоянно происходит обмен: часть элиты перемещается в низший слой, а наиболее способная часть последнего пополняет состав элиты. Процесс обновления высшего слоя Парето называет циркуляцией элит. Благодаря циркуляции элита находится в состоянии постепенной и непрерывной трансформации.

Циркуляция элит

Циркуляция элит функционально необходима для поддержания социаль­ного равновесия. Она обеспечивает правящую элиту необходимыми для уп­равления качествами. Но если элита оказывается закрытой, т. е. циркуляция не происходит или происходит слишком медленно, это приводит к деграда­ции элиты и ее упадку. В то же время в низшем слое растет число индиви-дов, обладающих необходимыми для управления чертами и способных применить насилие для захвата власти. Но и эта новая элита утрачивает способность к управлению, если она не обновляется за счет представите­лей низшего слоя.

Согласно теории Парето, политические революции происходят вслед­ствие того, что либо из-за замедления циркуляции элиты, либо по другой причине элементы низкого качества накапливаются в высших слоях. Рево­люция выступает как своего рода альтернатива, компенсация и дополнение циркуляции элит. В известном смысле сущность революции и состоит в резкой и насильственной смене состава правящей элиты. При этом, как правило, в ходе революции индивиды из низших слоев управляются инди­видами из высших, так как последние обладают необходимыми для сраже­ния интеллектуальными качествами и лишены тех качеств, которыми обладают как раз индивиды из низших слоев [23, §§ 2057, 2058].

Типы элиты

Итак, в историческом развитии постоянно наблюдаются циклы подъема и упадка элит. Их чередование, смена - закон существования человеческого общества. Но изменяются не просто составы элит, их контингент; сменя­ют друг друга, чередуются сами типы элит. Причина этой смены состоит в чередовании, точнее, в поочередном преобладании в элитах «осадков» первого и второго классов, т. е. «инстинкта комбинаций» и «настойчивости в сохранении агрегатов» [23, §§2178, 2227 и др.].

Первый тип элиты, в котором преобладает «инстинкт комбинаций», управляет путем использования убеждения, подкупа, обмана, прямого одурачивания масс. Усиление «осадков» первого класса и ослабление «осад­ков» второго приводят к тому, что правящая элита больше заботится о на­стоящем и меньше - о будущем. Интересы ближайшего будущего господствуют над интересами отдаленного будущего; интересы материаль­ные - над идеальными; интересы индивида - над интересами семьи, дру­гих социальных групп, нации. С течением времени «инстинкт комбинаций» в правящем классе усили­вается, в то время как в управляемом классе, напротив, усиливается ин­стинкт «настойчивости в сохранении агрегатов». Когда расхождение становится достаточно значительным, происходит революция, и к власти приходит другой тип элиты с преобладанием «осадков» второго класса. Для этой категории элиты характерны агрессивность, авторитарность, упор­ство, непримиримость, подозрительность к маневрированию и ком­промиссам.

Первый тип правящей элиты Парето называет «лисами», второй - льва- ìè»".В сфере экономики этим двум типам соответствуют категории "спе­кулянтов" и "рантье": в первой из них преобладают «осадки» первого класса, во второй - второго [там же, § 2235]. «Спекулянты», обладая хоро­шими способностями в области экономических комбинаций, не довольст­вуются фиксированным доходом, часто незначительным, и стремятся заработать больше. Каждая из двух категорий выполняет в обществе осо­бую полезную функцию. «Спекулянты» часто «служат причиной измене­ний и экономического и социального прогресса» [там же]. Рантье. наоборот, составляют мощный фактор стабильности. Общество, в котором почти исключительно преобладают «рантье», остается неподвижным и склонно к застою и загниванию; общество, в котором доминируют «спеку­лянты», лишено стабильности; оно находится в состоянии неустойчивого равновесия, которое легко может быть нарушено изнутри или извне.

Теория элит Гаэтано Моск и

Гаэтано Моска - (1858—1941)—выдающийся итальянский политолог, один из основателей элитологии, профессор Туринского и Рим­ского университетов. Главная заслуга Моски — вычленение элиты как специального объекта ис­следования, анализ ее структуры, законов функ­ционирования, прихода к власти, причин вырож­дения и упадка, смены ее контрэлитой. В 1896 г. вышла его книга «Элементы политической науки», а в 1923 г.—ее дополненное издание. В 1939 г. эта книга была переведена на английский язык и издана под названием «Правящий класс», при­неся автору мировую известность. Понятию «эли­та» Моска предпочитал термины «правящий класс» и «политический класс» , употребляя их как синонимы. Впоследствии он вынужден был внести коррективы, отметив, что политический класс является как бы базой для правящего класса. Действительно, понятие «правящий класс», с од­ной стороны, более широкое, чем «политический класс»: в него входят и другие, не политические структурные элементы — экономическая, культу­рная и прочие элиты. Однако в ином отношении понятие «политический класс» — более широкое, чем «правящий класс»: оно включает не только властвующую группу, но и оппозицию. Полито-логия для Моски прежде всего наука об элитах, важнейший инструмент выработки ими научной политики, которая поможет им удержаться у влас­ти. Опасность для элит — их стремление превра­титься в наследственную, закрытую группу, что неминуемо ведет к ее вырождению, замене контр­элитой. По мнению Моски, оптимальна такая политическая система, которая, с одной стороны, не полностью закрыта для мобильности в элиту, а с другой — обеспечивает преемственность эли­ты — главной гарантии устойчивости полити­ческой системы. Идеалом является формирование элиты не на основе богатства и родовитости, а на основе способностей, образования, заслуг. Впоследствии эти идеи вылились в теории мерито-кратии.

В 1896 г. в "Основах политической науки" Г.Моска сформулировал закон социально-политической дихотомии общества. Он состоит в том, что во всех об­ществах, начиная с самых среднеразвитых и едва достиг­ших зачатков цивилизации и кончая просвещенными и мощными, существует два класса: класс управляющих и класс управляемых. Первый, всегда более малочис­ленный, осуществляет все политические функции, моно­полизирует власть и пользуется присущими ему преиму­ществами. Второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым и поставляет ему материальные средства поддержки, необходимые для жизнеспособности политического организма. (8)

Моска проанализировал проблему формирования (рекрутирования) политической элиты и ее специфиче­ских качеств. Он считал, что важнейшим критерием фор­мирования политического класса является способность к управлению другими людьми, то есть организаторские способности, а также материальное, моральное и интел­лектуальное превосходство. Хотя в целом этот класс наи­более способен к управлению, однако, не всем его пред­ставителям присущи передовые, более высокие по отно­шению к остальной части населения качества.

В ходе своей эволюции политический класс посте­пенно меняется. Существуют две тенденции в его разви­тии: аристократическая и демократическая. Первая из них - аристократическая - проявляется в стремлении полити­ческого класса стать наследственным если не юридически, то фактически. Вторая - демократическая - состоит в обновлении политического класса за счет наиболее способ­ных к управлению слоев, в том числе и низших.

Становление мировоззрения Гаэтано Моски. Влияние позитивизма. Отношение к другим направлениям социально-политической мысли. Понимание предмета и метода политической науки

Распространение позитивизма среди итальянских ин­теллектуалов, для которых этот термин стал синонимом научного знания, началось с середины 60-х годов про­шлого века. Популярность, какую имело это направление в Италии, была связана с особенностями итальянской философской мысли, которая еще с конца XVIII в. про­явила повышенный интерес к французскому Просве­щению. Вовсе не случайно у ряда итальянских филосо­фов — еще до проникновения в Италию учений О. Конта и Г. Спенсера — наметился, под влиянием французских историков П. Кабаниса и Дестют де Траси, определенный психолого-физиологический уклон в рассмотрении соци­альных явлений. Наиболее сильное и устойчивое воздей­ствие позитивизм оказал на представителей естествен­ных наук и социальных исследователей, близких к кон­кретной политико-правовой сфере.

Ко времени появления «Элементов» Моска (1895) вли­яние позитивизма все еще ощущалось, хотя усиливали свои позиции итальянские геогегельянцы, приобрели по­пулярность идеи неокантианцев, Ф. Ницше и А. Бергсона. Моска проявил двойственное отношение к позити­визму, так как наряду с критикой некоторых представи­телей этой школы он сохранил верность ее общей пара­дигме. При рассмотрении учения Конта итальянский социо­лог не выдвигал возражений против используемых им понятий теологической, метафизической и позитивной стадий. Но он возражал именно против закона последо­вательной смены этих стадий, считая, что все три стадии сосуществуют на каждом этапе развития человечества. Итальянский социолог замечал, что у человека «пози­тивной стадии» его научные знания вовсе не исключают потребности в религии, «а там, где она ослабевает, раз­виваются еще более гнусные суеверия и метафизические абсурды социал-демократии» [1, стр. 219]. Он не нашел в истории подтвержденных фактами параллелей Конта между тремя интеллектуальными стадиями и сменяю­щими друг друга формами политической организации, из которых первая означала бы детство, вторая — отро­чество, а третья — зрелость человечества.

В учении Герберта Спенсера Моска обратил внимание на различение двух типов обществ: военного (основанно­го на принуждении) и индустриального (основанного на свободном договоре). Подобную классификацию Моска считал принятой «априорно» и потому — неприемлемой. «Всякая политическая организация одновременно и до­бровольная, и принудительная. Она добровольная, по­скольку исходит из природы человека, что было замече­но, начиная с Аристотеля, и в то же время она принуди­тельная, так как... человек не смог бы жить иначе. Это естественно и спонтанно, и в то же время неизбежно, что там, где есть люди, будет и общество, а там, где есть общество, будет также и государство, т. е. правящее меньшинство и управляемое им большинство» [1, стр. 230]. Общая черта всех общественных систем, которую не увидел Спенсер,— наличие определенного слоя людей, осуществляющих господство над большинством.

Оспаривается не только подход к различению госу­дарств, но и критерии, используемые Спенсером: «К примеру, Спенсер пишет, что с убылью милитаризма и с относительным приростом индустриа­лизма идет переход от социального строя, при котором индивиды существуют во благо государства, к иному строю, при котором государство существует во благо индивидов. Это разделение им тонко подмечено, и нам оно напоминает тот случай, как если бы заспорили о том, существует ли мозг для блага всего тела, или все же тело существует во благо мозга» [1, стр. 233]. Отдавая должное остроумию социолога, отметим, что аналогии общества с биологическими организмами, у которых разные органы выполняют разные функции, были типичны для позити­визма.

Для Спенсера переход от военного общества к инду­стриальному означал появление качественно нового метода общественной регуляции. От «положительной» ре­гуляции (т. е. от «принуждения к действиям») в центра­лизованном военном государстве общество переходит к «отрицательной» регуляции (т. е. к индивидуальной сво­боде при запрете лишь на определенного рода действия) в промышленном государстве. Моска в полемике со Спен­сером настаивал на том, что любое государство одновре­менно осуществляет и «положительные» и «отрицатель­ные», т.е. как принуждающие, так и ограничивающие действия. Как видим, он не только прошел мимо главного в учении Спенсера о государстве — его эволюционной теории, но и не заметил эвристической ценности идеи о преимуществе рыночных отношений в обществе по срав­нению с системой жесткого централизованного регули­рования.

Социальная дифференциация с позиций географиче­ского детерминизма исследуется Моска от истоков: Геродота, Гиппократа и Ш. Монтескье. Он показывал, что с развитием цивилизации в жизни обществ ослабевает влияние географического фактора и усиливается дейст­вие культурного. Для подтверждения этого аргумента Моска использовал множество источников, включая ра­боты Г. Тарда и итальянского социолога и криминолога Н. Колаянни. Так, опровергая распространенную среди итальянских криминалистов XIX в. точку зрения о де­терминации преступности природными условиями, опре­деляющими темперамент личности, он объяснял регио­нальные различия в криминальной статистике социаль­но-экономическими факторами.

Обращаясь к расовым теориям, Моска замечал, что в его время произошла настоящая экспансия этих теорий в социальные науки. По его мнению, учения, в которых общественный прогресс и политическая организация на­родов зависят от расовых признаков, обязаны своим рождением учению Дарвина и таким наукам, как срав­нительная лингвистика и антропология. Моска отверг точку зрения о врожденном превосходстве представите­лей какой-либо расы. Чтобы показать ненаучность идей социал-дарвини­стов об изначальной этнобиологической неоднородности общества как важнейшей причине социальной диффе­ренциации, Моска обратился к примерам смены поколений дворянской аристократии. Если бы закономерности биологической эволюции действовали и в обществе, то они приводили бы к накоплению положительных качеств и к улучшению «породы властителей», чего не наблюда­ется. Так, французское дворянство постепенно утратило свои высокие личностные качества и в XVIII в. уступило свою власть буржуазии. Борьба за существование и ес­тественный отбор, характерные для животного мира и первобытных гоминидов, не заметны в человеческом об­ществе даже на ранней стадии культуры. Применитель­но к обществу скорее следует говорить о борьбе за господство и первенство.

Выражая отношение к социальным теориям своего времени, Моска определил собственное понимание пред­мета и метода социологической науки. Ее задачу он видит в раскрытии законов и стабильных психологиче­ских тенденций, которым подчиняются действия масс, и в этом его позиция близка к исходным тезисам «Тракта­та общей социологии» Парето. Но если у Парето социоло­гия выступает в духе Конта как некое обобщенное выра­жение всех наук, исследующих общество, то Моска по сути не выделил предмет социологии из всего комплекса политологических исследований. Предложенное Контом содержание предмета социологии Моска расценил как слишком широкое и неопределенное и предпочел на­звать ее политической наукой. Ее главной задачей он считал исследование устойчивых тенденций, определяю­щих устройство политической власти, ибо система вла­сти во многом говорит нам о том, что представляет собой общество в данное время и почему оно развивается в таком, а не в ином направлении.

Критерием научности универсальной политической теории Моска считал наличие в ней комплекса призна­ваемых всеми исследователями и не подвергаемых со­мнению истин и использование ею универсального мето­да, основные требования которого состоят в следующем: а) полном исключении субъективной компоненты из по­знавательного процесса в области политики и истории; б) абстрагировании от убеждений, распространенных в данную эпоху и связанных с принадлежностью к какому-либо «социальному и национальному типу»; в) опоре на возможно большее число фактов. Но таким требованиям не удовлетворяли исследова­ния самого Моска; по замечанию Б. Кроче, в них наилуч­шие результаты получены «методом, отличным от ин­дуктивного и натуралистического» [8, IX]. В действи­тельности любой исследователь, даже прокламирующий свою абсолютную объективность, не может избежать субъективности. Так, используемые Моска основные по­нятия: политического класса, социального типа и поли­тической формулы — не были взяты непосредственно из исторической реальности, но были сконструированы ис­следователем и в этом смысле — субъективны.

Социологическая теория политического класса

Содержание используемого Моска понятия «класс» не совпадает с марксистской трактовкой, поскольку за ос­нову берется не экономический признак, но положение, занимаемое в иерархии власти. Факт наличия отноше­ний между управляющими и управляемыми не требует каких-либо доказательств. Эти две группы людей суще­ствовали и существуют в любом обществе с начала циви­лизации, причем численно правящий класс всегда зна­чительно меньше управляемого им большинства. Именно с этих очевидных положений Моска начинал свое исследование. Он исключил системы, при которых «все в равной мере были бы подчинены только одному человеку, или же в равной мере и без всякой иерархии ведали бы политическими делами» [8]. «...Даже если мы предположим, что недовольная масса может сверг­нуть с престола правящий класс, то тогда внутри нее самой неизбежно появится новое организованное мень­шинство, которое станет выполнять функции вышена­званного класса. Иначе бы разрушились любая организа­ция и любое общество» [8].

Моска согласился со Спенсером в том, что во всякой политической организации общества сосуществуют эле­менты демократического, монархического и аристокра­тического принципов правления, и отверг идею •народо­властия, которую поддерживало идущее от Руссо де­мократическое течение. Но если легко признать невозможность для одного индивида властвовать без опоры на меньшинство, защищающего свои и его, индивида, интересы, то, как полагал Моска, значительно труднее принять утверждение, что именно меньшинство властвует над большинством, но не наоборот. Для доказательства Моска выдвигал следую­щее положение: меньшинство властвует потому, что оно организованно, а большинство не имеет власти и не способно на самоорганизацию, так как оно — большинст­во. Превосходство организованного меньшинства над не­организованным большинством рассматривалось Моска как некий неизменный и вечный исторический закон, что вполне отвечает методологии позитивизма, критикуемо­го им во многих других отношениях.

Кроме преимущества в организации, представители правящего класса отличаются от управляемой массы и определенными качествами, «дающими им материаль­ное, интеллектуальное, а также моральное превосходст­во» [8]. Моска считал воинскую доблесть именно тем качеством, которое в примитивных обществах легче все­го позволяло индивиду войти в правящий класс. Теорию внешнего насилия он отвергал и, вопреки позитивистскому методу, обращался не только к иссле­дованию классовых отношений, но и к проблеме образо­вания классов. Здесь он был вынужден признать, что в этом процессе наряду с военными походами и завоевани­ями большую роль сыграло появление частной собствен­ности на землю.

В своих «Элементах политической науки» Моска выделил два типа политических организаций. При феодальном типе общество состоит из множества мелких, способных быть самодостаточными, социальных общностей («агре­гатов»), а управленческие функции не разделены или почти не разделены. Так, средневековый феодал являлся одновременно земельным собственником, командиром вооруженного отряда, судьей и управляющим в своем феоде. Бюрократическому типу свойственны централи­зация власти, наличие особого управленческого аппара­та (штат оплачиваемых чиновников), детальное разделе­ние функций и обязанностей. Но между богатством и властью существует взаимо­зависимость, и «как политическая власть создает богат­ства, так и богатства создают власть» [8]. Эту связь не нарушает развитие демократического процесса.

Теория правящего класса у Моски

Правящие классы стремятся не только к приобрете­нию и сохранению богатства, но и претендуют на ключе­вые позиции в распространении и использовании науч­ных знаний, к господству в духовной сфере. Несмотря на определенную демократичность церкви, и в ней образу­ется особый класс «священнической аристократии». В любом обществе действует тенденция к образованию «наследственных каст» правящего класса. Но чем можно объяснить деградацию господствующе­го класса и появление на его месте нового? Основные причины потери господствующего положения любым классом состоят, с точки зрения Моска, либо в утрате качеств, благодаря которым он пришел к власти, либо в их неадекватности новой социальной среде.

Моска, вдохновленный работами Н. Макиавелли и И. Тэна, считал генеральной линией развития общества борьбу двух тенденций: стремления господствующего класса удержать и передать по наследству власть и стремления нового класса изменить соотношение сил. Чередование в обществе тенденций к стабилизации и обновлению создает некое ритмическое развертывание исторического процесса.

Прерывание «замкнутости» социальной системы вследствие контактов с другими народами, войн, новых религиозных и идейных движений или иных причин ведет к тому, что «наиболее активные, ловкие и сме­лые» выходцы из низов начинают пробиваться на верх­ние ступени социальной лестницы. «Молекулярное об­новление политического класса» сохраняется до тех пор, пока не наступит новый «период социальной стабиль­ности».

Моска отвергал идею об активном вмешательстве социолога, о необходимости оказывать влияние на ход человеческой истории во имя улучшения жизни челове­чества, это противоречило бы ранее изложенным его исследовательским принципам. При таком вмешательст­ве пришлось бы руководствоваться индивидуальными «вкусами» и предпочтениями, что могло бы внести в действия исследователя субъективные моменты. Ведь ни один политик не остается беспристрастным арби­тром. Кроме того, поиск путей улучшения жизни про­стых людей — дело необычайно трудное. Не ясно, когда они менее несчастны: во время застоя, когда каждый от рождения остается на своей ступеньке социальной лест­ницы, или при обновлении и революции, когда жизнь усложняется, но каждый может добиваться, а кое-кто и достигать изменения своего положения на более вы­сокое.

Общество и государство. Проблема бюрократии

Рассматривая особую роль политической организации как главного фактора, определяющего степень юридиче­ской защищенности членов общества, Моска пришел к выводу, что она несомненно зависит от уровня цивилизо­ванности народа и его интеллектуального и экономиче­ского развития. В любом деспотическом режиме, считал Моска, дей­ствует принцип унификации. Для деспотизма всегда характерны абсолютное превосходство какой-либо од­ной политической силы, преобладание одной упрощен­ной концепции устройства государства и строгое прове­дение одного-единственного принципа в правовой обла­сти, будь то «божественное право» или уверение в наро­довластии.

Несмотря на то что тирания — «самый худший вид политического режима», Моска считал, что она все же предпочтительнее анархии, т. е. «отсутствия всякого ре­жима» [1, 179]. Возможность наступления тирании по­зволяет предотвратить равновесие политических сил и функционирование политической системы в соответст­вии с принципом разделения властей, предложенным Монтескье. Хотя в прошлом существовали различные деспоти­ческие режимы, они не могут идти ни в какое сравнение с теми возможностями, которые открываются в новую эпоху перед классом, получившим «монополию на богат­ства и вооруженные силы» благодаря «централизованной бюрократии и регулярной армии». Так «...может сложиться деспотизм в наихудших его проявлениях, т. е. варварская и примитивная форма правления, имеющая в своем распоряжении инструменты современной циви­лизации» [1, стр. 223].

К чему ведет подобный процесс? В истории Моска видел достаточно примеров пагубности для общества его излишней бюрократизации, которой сопутствует рост претензий военного класса и бюрократических слоев, прибирающих к рукам производство. Рост налогов с классов — производителей благ — может привести к сильному снижению их индивидуального дохода, к со­кращению производства. Этому будут сопутствовать рост эмиграции и уменьшение рождаемости, и как итог — внутреннее истощение социального организма.

Моска сравнивал общества, организованные по фео­дальному и по бюрократическому принципу, и пришел к выводу, что феодальное общество, как менее организо­ванное и более склонное к автономии, требует от его правителей более сильных личностных качеств, чем бю­рократическое. Устойчивость последнего нередко сохра­няется даже тогда, когда отвергается старая политиче­ская формула и ищется новая, в то время как первое, если оно находится в окружении более организованных государств, «легко может быть поглощено ими в один из многих периодически повторяющихся кризисов цен­тральной власти» [1, 234]. Знакомясь с логикой рассуждения Моска, легко сде­лать вывод, что оба политических типа, достигая полного развития, деградируют. Одинаково пагубны для обще­ства неустойчивый законченный феодальный тип и ве­дущий к разрастанию аппарата управления и к разру­шению производящих слоев законченный бюрократиче­ский тип.

Какие выводы делает Моска? Он отвергал идеи о построении пролетарского государства, поскольку оно неизбежно переродится в крайне бюрократизированное государство. «Нам не следует создавать себе иллюзий о практических последствиях режима, при котором были бы неразрывно связаны и присвоены одними и теми же людьми управление экономикой, производством и рас­пределением и политическая власть. ...Если все средства производства окажутся в руках правительства, чиновни­ков, которым поручат ведать производством и распреде­лением, т. е. если они станут арбитрами во благо всех людей, то нигде и никогда не возникнет более могуще­ственной олигархии, более сильной мафии, чем в таком обществе...» [1, 245-248). В переиздании «Элементов» в 1923 г. Моска дополнил этот текст строками о том, что превращение коммунистического режима в «чудовищ­ный деспотизм» состоялось в России.

Однако что же необходимо для того, чтобы общество имело «относительно совершенную политическую орга­низацию»? Основное условие — наличие большого по численности среднего класса, т. е. людей, занимающих устойчивое материальное положение. В Древнем Риме это были мелкие собственники — плебеи, в Англии это средние капиталисты, в США — зажиточные фермеры. В переиздании «Элементов» Моска отмечал, что первая мировая война заметно ослабила эти слои в ряде стран Западной Европы, что вызвало трудности в развитии представительных режимов. Итальянский социолог не писал о том, что нормальное функционирование предста­вительного режима предполагает наличие в стране граж­данского общества, формирующего средний слой, хотя этот вывод сам собой напрашивается из логики его рас­суждений.

Серьезную опасность для представительной систе­мы Моска видел в росте монополий в промышленности, транспорте, банковском деле, из-за которого узкий круг владельцев крупного капитала способен «будоражить широкие слои, запугивать и подкупать чиновников, ми­нистров, депутатов, прессу, а та часть национального капитала, которая является наибольшей, не способна противодействовать, так как распылена по множеству рук и задействована в бесчисленных мелких и средних предприятиях» [8].

Монополизм в экономике дополняется монополизмом в политике. Так, в США «политиканы... наловчились строить... систему, когда все ветви власти, обязанные контролировать и дополнять одна другую, оказываются порождением одного и того же "кокуса" или избиратель­ного комитета» [8]. Моска настаивал на том, что представительный режим не есть воплощение политического равенства граж­дан, и вовсе не вследствие неправильного понимания или неполного проведения демократического принципа. Что­бы показать это, он рассматривал процедуру выборов.

Сама избирательная кампания представляет явный пример противоречия видимости и сущности: «Когда говорят, что избиратели выбирают своего депутата, ис­пользуется совершенно неподходящее выражение. Прав­да состоит в том, что депутат делает себя избираемым... или его друзья делают его избираемым» [8]. Если бы каждый избиратель мог предложить кандидата от себя, из выборов не вышло бы ничего, кроме большого разбро­са голосов. Поэтому его выбор ограничен фамилиями, внесенными в избирательный бюллетень. Это нарушает известный в частном праве принцип делегирования, ко­торый состоит в полной свободе выбора доверителем лица для осуществления юридических действий от его имени. Успех на выборах обеспечивается деятельностью избирательных комитетов, т. е. организованных мень­шинств, которые ведут борьбу за кандидата. В образова­нии таких комитетов имеют значение имущественный ценз, взаимный материальный интерес, клановые, клас­совые, религиозные и партийные связи. Но несмотря на все это, Моска считал представительный режим несрав­нимо выше любого абсолютистского государства, упра­вляемого бюрократией, по его способности обеспечить действие множества политических сил на управление государством.

Сколь ни мала роль масс как субъекта политики, она не равна нулю, что проявляется и в ходе избирательной кампании, когда «чувства» и «страсти толпы» влияют на депутатов и становятся слышимы в правительстве. Даже при абсолютистских режимах правящим классам «при­ходится вести себя очень осмотрительно, когда речь идет об опасности задеть чувства, принципы и предрассудки большинства управляемых...» [1, стр. 217].

Итогом исследования темы становится выработка Моска концепции государства, которая отличается от всех попыток рассмотрения государства отдельно от об­щества, или рассмотрения государства и общества как антагонистов. Она раскрывается Моска в двух планах: юридическом и политическом. С юридической точки зрения государство отличают такие признаки, как «четкая организация, имеющая права юридического лица... спо­собная осуществлять юридические действия... предста­влять интересы общества... ведать общественным иму­ществом... вступать в конфликт интересов с частными лицами и иными юридическими лицами». (Как видим, профессия юриста наложила отпечаток на понимание проблемы.) Далее он писал: «Говоря о политической сто­роне, надо отметить, что государство есть не что иное, как организация всех политически значимых социаль­ных сил. ...оно — комплекс всех тех элементов, которые способны к политическим функциям... т. е. оно итог их координации и дисциплины» [1, стр. 221].

Такое представление нуждается в конкретизации. Если государство «успешно выполняет политическую функцию», то нет оснований говорить об его «антаго­низме» с обществом (что мы видим у Руссо). Но такое возможно при определенной политической организации, когда рационально используются все элементы, имею­щие политическую ценность; обеспечены их доступность взаимному контролю и их действия осуществляются по принципу индивидуальной ответственности. О подобном государстве Моска писал в модусе долженствования, а не как о реально существующем. (ссылка - Зотов)

Хотя у Моска нет радикальной программы преодоле­ния всесилия бюрократической организации, тем не ме­нее он вопреки заявленному им требованию объектив­ности и нейтральности в политическом исследовании дал некоторые конкретные средства лечения «болезней пар­ламентаризма». Надежды главным образом он возлагал на привлечение в администрацию и для работы в госу­дарственных службах «людей со стороны, не входящих в бюрократию», которые «не являются оплачиваемыми чиновниками, не имеют никаких поощрений, не зависят от произвола министра и не должны ждать продления своих полномочий от итогов голосования, от благоволе­ния комитета или избирательного дельца» [8].

Эти меры, разумеется, не являются надежным засло­ном бюрократизму. Участие общественных представите­лей, обладающих необходимой культурой и знаниями, в общественных делах, а частично и в экономической сфе­ре, никогда не заменит бюрократию полностью, и она постоянно будет себя воспроизводить. Но нельзя рас­сматривать государственную бюрократию и как защит­ницу «от всех бед, связанных с частной конкуренцией, ...от всех эксцессов индивидуализма и эгоизма» [1, 216], поскольку Моска сам отмечал, что «государство есть организация, состоящая в основном из господствующих элементов общества» [Там же].

Структура правящего класса во многом определяет полити­ческий тип общества в целом. Источниками его власти могут быть военная сила, богатство, особые знания, в том числе, знания тео­логические. Военная сила закрепляется в собственности, а пос­ледняя порождает политическую власть (соответственно, военное общество сменяется феодальным, а затем бюрократическим об­ществом).

Во всяком обществе элита стремится монополизировать свои позиции и передавать их своим потомкам, стремится к превраще­нию в наследственную касту. Этому препятствует возникновение новых источников богатства, знаний, религиозных идей, порож­дающее периодические конфликты элиты с определенными час­тями нижних слоев.

"В действительности можно сказать, что вся история цивили­зованного человечества, — говорит Г.Моска, — сводится к кон­фликту между стремлением господствующих элементов монопо­лизировать политическую власть и передавать обладание этой влас­тью по наследству и стремлением к вторжению на их место новых сил». Существуют, впрочем, и силы, действующие в пользу относи­тельной стабилизации. Этому способствует консервативная сила традиции, в соответствии с которой многие из нижних слоев про­сто свыкаются со своим ущемленным положением.

Значение идей Моски

Оценивая вклад Гаэтано Моска в развитие итальян­ской и мировой социологии, отметим, что с его именем, как и с именем Вильфредо Парето, связано изменение парадигмы в политико-социальных исследованиях, т. е. переход от либеральных классических концепций к кон­цепциям элит. Он показал иллюзорность надежд либера­лов и социал-демократии на проведение в жизнь либе­ральных и демократических принципов и идеалов, про­демонстрировал реальную работу парламентарной си­стемы и увидел опасность перерождения парламентарной демократии в олигархию.

Спор между Моска и Парето о приоритете в данной области, разгоревшийся в начале XX в., представляется в наше время беспредметным. Различия в теориях обоих социологов, а также в понятиях («властвующая элита» у Парето и «правящий класс» у Моска) при близости результатов говорят лишь о том, что оба они увидели сходные черты развития своей страны и выразили пред­чувствие наступления тоталитаризма.

Исследователи итальянской социологии отмечают, что концепцию элит более детально разработал Парето, при­чем с акцентом на экономические явления. Моска основ­ное внимание уделил структуре политического меха­низма.

Книги Моска оригинальны, он не является последова­тельным приверженцем какой-либо одной философской и социологической школы. Велико влияние на него пози­тивистской социологии, так как он исходил в своем ис­следовании из констатации неизменных функциональ­ных законов и применял историко-сравнительный метод объективного анализа, недооценивая (или не замечая?) при этом проблематики неокантианской школы (что про явилось в критических замечаниях в адрес Спенсера, упрекаемого в априорности выбора критериев различе­ния политических типов).

Марксизм отвергался им вполне четко, и тем не менее его знакомство с работами Маркса не прошло бесследно, так как в проблеме образования и смены правящих классов наряду с психологическими факторами учтены и роль частной собственности на землю, и появление новых источников богатств. Даже в критике марксизма он формально пользовался марксистскими терминами и стилем.

Моска не предстает, однако, как приверженец консер­вативной или же реформистской линии, в чем его упре­кали многие советские критики. Скорее мы видим в нем вдумчивого аналитика и проницательного политика, ко­торому политическая ситуация его времени не дала ра­дужных надежд. Труды его окрашены в минорные тона, но он и не является законченным пессимистом, так как стремится найти хоть какие-нибудь основания для поли­тического развития в сторону более полной демократии (несмотря на иллюзорность надежд на демократические идеалы), преодоления бюрократизации общества и тен­денции к формированию олигархии.

Теория олигархии и понимание элиты Роберто Михельс а

Роберт Михельс (1876—1936)—немец­кий политолог и социолог. Наряду с Г. Моской, В. Парето считается одним из основателей элитологии, а также социологии политических партий. Первые политологические сочинения Михельса от­личались руссоистско-синдикалистским максима­лизмом; в них утверждалось, что подлинная демо­кратия — непосредственная, прямая, а представи­тельная демократия несет в себе зародыш олигархичности.

В своем главном труде «Социология политической партии в условиях де­мократии» (1911) Михельс приходит к выводу, что олигархия — неизбежная форма жизни крупных социальных структур. Известность Михельса свя­зана прежде всего со сформулированным им «же­лезным законом олигархических тенденций»: де­мократия, дабы сохранить себя и достичь стабиль­ности, вынуждена создавать организацию, а это связано с выделением элиты — активного мень­шинства, которому масса должна довериться, так как не может осуществлять свой прямой контроль над этим меньшинством. Поэтому демократия не­избежно превращается в олигархию. Демократия не может существовать без организации, управлен­ческого аппарата, элиты, а это ведет к закрепле­нию постов и привилегий, к отрыву от масс, к не­сменяемости лидеров, к вождизму. Функционеры левых партий, особенно избранные членами пар­ламентов, меняют свой социальный статус, пре­вращаются в правящую элиту. Харизматических лидеров, поднимающих массы к активной полити­ческой деятельности, сменяют бюрократы, а рево­люционеров и энтузиастов — консерваторы и при­способленцы. Многие современные политологи на­ходят в концепциях Михельса аргументы против прямой демократии, против возможности сущест­вования общества без элиты. В последних работах склонялся к апологии фашизма и авторитаризма. Но самое главное - Михельс исследовал социальные меха­низмы, порождающие элитарность общества. В основном солидаризируясь с Моской в трактовке причин элитарно­сти, Михельс особо выделяет организаторские способ­ности, а также организационные структуры общества, стимулирующие элитарность и возвышающие управляю­щий слой .

Он сделал вывод, что сама организация общества требует элитарности и закономерно воспроизводит ее. В обществе действует "железный закон олигархических тенден­ций". Его суть состоит в том, что неотделимое от общественного прогресса развитие крупных организаций неизбежно ведет к олигар-хизации управления обществом и формированию элиты, поскольку руководство такими объединениями не может осуществляться всеми их членами. Эффективность их деятельности требует функциональ­ной специализации и рациональности, выделения руководящего одра и аппарата, которые постепенно, но неизбежно выходят из-под контроля рядовых членов, отрываются от них и подчиняют политику собственным интересам, заботятся в первую очередь о сохранении своего привилегированного положения. Рядовые же члены орга­низаций недостаточно компетентны, пассивны и проявляют равноду­шию к повседневной политической деятельности. В результате любой, даже демократической организацией всегда фактически правит оли­гархическая, элитарная группа. Такие наиболее влиятельные группы, заинтересованные в сохранении своего привилегированного поло­жения, устанавливают между собой различного рода контакты, спла­чиваются, забывая об интересах масс.

Из действия "закона олигархических тенденций" Михельс делал пессимистические выводы относительно возможностей демократии вообще и демократизма социал-демократических партий в частности. Демократию же он фактически отождествлял с непосредственным участием масс в управлении.

Заключение

Анализируя теории элит Парето, Моски и Михельса можно придти к выводу, что в этой области гораздо более плодотворнее не абсолютизировать различия между классовым анализом и дихотомией элита - масса, и использовать понятие "политическая элита" не как альтернативу классовой дифференциации, а, напротив, для обозначения ее стороны и момента.

При использовании политологом понятия "Политическая элита." можно столкнуться с двумя случаями:

1) уровнем исследования, в котором еще не раскрыта классовая структура общества, но уже зафиксировано деление на "высших" и "низших", правителей и исполнителей (ограничение этими представлениями, свойственными обыденному сознанию, может увести от понимания причин классовой дифференциации);

2) с использованием этого термина в отношении части класса, его верхушки, занимающей господствующие позиции в политическом управлении. В последнем случае необходимо уточнить это понятие, поскольку элитаристы, ссылаясь на этимологию термина, относят к политической элите. "лучших", "избранных", приписывают ей все достижения цивилизации, принижают роль народных масс в историческом процессе.

Политическая элита - это реаль­ность сегодняшнего, и вероятно, завтрашнего этапов раз­вития цивилизации. Ее сущестрование обусловлено дей­ствием следующих основных факторов: а) психологиче­ским и социальным неравенством людей, их неодинаковы-ми способностями, возможностями и желанием участво­вать в политике; б) законом разделения труда, который требует профессионального занятия управленческим тру­дом как необходимого условия его эффективности; в) высокой общественной значимостью управленческого труда и его соответствующим стимулированием; г) широ­кими возможностями использования управленческой дея­тельности для получения различного рода социальных привилегий. Известно, что политико-управленческий труд прямо связан с распределением ценностей и ресурсов; д) практической невозможностью осуществления всеобъем­лющего контроля за политическими руководителями; е) политической пассивностью широких масс населения, главные жизненные интересы которых обычно лежат вне сферы политики. Все эти и некоторые другие факторы обусловли­вают элитарность общества. Сама политическая элита внутренне дифференцирована. Она делится на ПРАВЯ­ЩУЮ, непосредственно обладающую государственной властью, и оппозиционную- контрэлиту; на ВЫСШУЮ, принимающую значимые для всего государства решения (обычно в ее состав входит примерно один человек из 20 тысяч населения), СРЕДНЮЮ, выступающую барометром общественного мнения и включающую около 5% населе­ния, а также АДМИНИСТРАТИВНУЮ - служащие-управленцы (бюрократия).

Классифицируя политическую элиту, необходимо отметить, что есть два основных подхода к этому поня­тию. Первый - настоящая, истинная элита воплощает сущность нации (этноса), глубину его группового или национального мифа, мифологического сознания. Иначе говоря, она занята тем, что постоянно объясняет (не только и не столько вербально, сколько созданием соот­ветствующих моделей поведения) своему социуму "в чем смысл его жизни", "Кто мы? Откуда мы пришли? Куда мы идем? Кто наши друзья и враги?", "Где наша Родина, каковы ее границы". В этом случае элита связана с тра­дициями, временем и пространством. Она здесь - это во­площение личной ответственности. Действительная элита характеризуется своей внутренней, имманентной тради­цией, этикой, она - живая душа своего общества. В то же время только такая элита символизирует высшую свободу данного народа. (3)

Во втором случае, элита - это определенным обра­зом структурированная группа, которая в силу своего положения в обществе обладает потенциалом решающего влияния на большинство других социальных групп. Здесь элиту можно соотнести с таким понятием как "истеблишмент", "номенклатура", "правящий класс". В социально-политическом плане она экстравертна: ее само­сознание формируется отчужденной от нее внешней сре­дой. Такую элиту чаще всего называют ("псевдоэлитой"). Она обладает внешними, формальными признаками ре­альной элиты. И никогда не несет ответственности за все общество. В суровые годы испытаний такая элита чаще всего покидает свой народ, а порой и предает его, пре­вращаясь в антиэлиту. История знает немало примеров, в том числе и в России.

Критерием эффективности деятельности по­литической элиты является не количество затраченного времени и труда, на что чаще всего ссылаются политиче­ские лидеры и государственные чиновники, а достигнутый уровень прогресса, благосостояния СВОЕГО народа, обеспечения политической стабильности и национальной безопасности.

Весьма своеобразным и пока еще мало изученным является сам механизм формирования и функцио­нирования политической элиты. В обществе может быть много умных, талантливых, волевых людей, но это еще не означает автоматического появления элиты.

Интересную гипотезу генезиса и эволюции элиты выдвинул профессор А.Ефимов. Он представил этот меха­низм в виде социальной интерпретации биологического закона элитарного ряда. В самом общем виде содержание закона отражает внутреннюю, повторяющуюся, устойчи­вую связь между элитой и остальными членами популя­ции биологического вида и заключается в том, что опре­деленные виды растений и животных существуют и успешно развивается лишь при наличии у них элитарных групп. В случае же гибели или вырождения элиты расте­ния или особи деградируют, а порой и исчезают. С опре­деленной спецификой данный закон можно применить и к социальному миру.(4)

Причем, необходимо отметить, что существует си­стема как положительного, так и отрицательного отбора политической элиты. При положительном отборе в поли­тическую элиту попадают самые достойные представители общества - талантливые организаторы, интеллектуалы. В этом случае социально-этнические общности успешно развиваются. Особенно необходима система положитель­ного отбора элиты в условиях, когда общество находится в экстремальном состоянии. По мнению известного этно­графа Л.Гумилева, наиболее высока вероятность такого отбора в период подъема пассионарности этноса. (Пассионарность - это энергия и характер поведения че­ловека, обладающего этой энергией. Пассионарность соз­дает избыток биохимической энергии живого вещества, обратный вектору инстинкта и определяющий способ­ность целых народов к сверхнапряжениям). (5)

И, наоборот, когда этнос переживает снижение пассионарности, начинает функционировать система от­рицательного отбора элитных групп. При этом элита стремительно деградирует. На место выбываюшях звеньев элиты приходят претенденты с пониженными, а порой и с антисоциальными качествами (например, римский император Калигула). Если элита дряхлеет, впадает в маразм, то рано или поздно деградирует культура, личность, а это, в свою очередь, приводит к вырождению целых народов, классов, гибели государства, разрушению цивилизаций.

Разумеется, данный закон вовсе не отменяет и не отвергает другие общесоциологические и социально-политические законы развития цивилизации. Он лишь в определенной степени проясняет и конкретизирует меха­низм реализации этих законов через деятельность важной социальной группы - политической элиты.

Политический опыт показывает нам несколько при­емов борьбы против деградации политической элиты. Это - предельные сроки пребывания у власти избираемых и назначаемых лиц, их периодическая отчетность, обяза­тельное обновление кадрового состава органов управле­ния, соблюдение принципа альтернативности при замене, конкурсный отбор и др.

В современных условиях делается серьезная по­пытка кардинально изменить формирование политической элиты нашего общества на основе демократических прин­ципов: многопартийной политической системы, гласности, плюрализма мнений. Пока этот процесс только начался и идет весьма противоречиво. И здесь уместно вспомнить предостережение выдающегося русского ученого И.А.Ильина, который в одной из своих работ писал, что любой государственный строй плох, если не создает усло­вия для выдвижения к управлению страной лучших лю­дей, любые выборы, любая демократия не имеют смысла, если в ходе их разрушаются государство и нация. По его мнению, для России пока не созреют условия для демо­кратических выборов, более предпочтительна демократи­ческая диктатура. Справедливость его утверждения, по мнению автора, заключается в том, что в обществе, где не сформирован средний класс, а есть только два слоя: несколько процентов сверх богатых людей, а остальные находятся за чертой, или у черты бедности, отсутствуют материальные предпосылки для формирования и сохране­ния высокой политической культуры.


Список использованной литературы

Макиавелли Н. Избр. сочинения. М„ 1982.

Маркс К. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфи­лософией Эпикура // Маркс К„ Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 40.

Радаев В. В., Шкаратан О. И. , Социальная стратификация, М., 1996.

Попер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. II.

Пугачев В.П., Соловьев А.И., Введение в политологию, М. 1995.

Сартори Дж. Вертикальная демократия//Полис, 1993. 2. С. 81—82, 86.

Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М., 1968.

Во tt о m о r е Т. Elites and Society. Harmondsworth, 1977. P. 17.Bousquet G. H. Pareto (1848-1923). Le savant et l'homme. Lausanne, 1960.

Homans G. andCurtis С. P. An Introduction to Pareto. N. Y., 1970.

Michels R. Political Parties. Glencoe, 1915.

Мо sk а С. The Ruling Class /Laumanii E.O. el al (eds.) The Logic of Social Hierarchies. Chicago, 1971. P. 252. •' Ibid. P. 264, 270.

Mosca G . Elementi di Scienza Politica. V-ta edizione con prefazione di B.Croce. Bail, Laterza & Figli, 1953.

Pareto V. Manuel d'economie politique. P., 1909.

Pareto V. Traite de sociologie generale // Pareto V. Oeuvres completes. Geneve, 1968. Т. ХП.

Parsons Т. The Structure of Social Action. N. Y., 1937. Ch.V, VI.