Курсовая работа: Психологическая модель Интернет-зависимости личности
Название: Психологическая модель Интернет-зависимости личности Раздел: психология, педагогика Тип: курсовая работа | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Асмолов А.Г., Цветкова Н.А., Цветков А.В. Мир психологии, №1/2004 1. Проблема. Активное развитие новых технологий массовой коммуникации в последние несколько лет породило возникновение новых типов психических расстройств, связанных с интенсивным рекламным воздействием в прессе и в телевизионных передачах, с нарастающим использованием электронной почты, Интернет, сотовой связи и др. технологий связи в общении людей. Одним из наиболее дискутируемых в психологии и психиатрии последствий нарастающей информатизации общества является Интернет-зависимое расстройство (Интернет-зависимость). В данной работе мы ставим задачу обосновать необходимость междисциплинарного подхода к проблеме и с этой целью проводим сравнительный анализ существующей литературы по данному вопросу. Следует отметить, что, ввиду «догоняющего развития» в России передовых телекоммуникационных технологий, проблема развития целого пласта ранее не существовавших расстройств психического здоровья до настоящего времени в русскоязычной литературе практически не рассматривалась. Исключение составляют единичные переводные статьи, в том числе написанные специально для издаваемых в России сборников, а также параграфы, посвященные развитию такого рода зависимостей в работах по социальной психологии [4.С.100-132;1.С.266-275;12]. Однако общее число таких публикаций остается крайне малым. В то же время, за последние несколько лет в крупных российских городах произошло скачкообразное развитие Интернет, интерактивного телевидения, сотовая связь стала доступна практически повсеместно, а традиционное телевидение успешно развивается уже несколько десятилетий. Возрастающая информационная нагрузка, как считают многие авторы [2;24] приводит не только к количественным, но и качественным изменениям в психологической структуре коммуникации, что отражается и в возрастающем потоке публикаций в СМИ, посвященных проблеме расстройств, связанных с массовыми коммуникациями, а также в возникновении целого пласта фольклора, шуток и анекдотов, связанных с формированием у определенного круга пользователей зависимости к сети Интернет. Интересно, что Интернет также является и средой, в которой распространяются подобные шутки. Если рассматривать юмор и комическое как своеобразную форму рефлексии личностных и социальных изменений [13], приходится признать, что, по всей видимости, среди российских пользователей Интернет, число которых приближается, по разным оценкам к 5-9 миллионам человек, проблема формирования подобных расстройств невротического круга тоже распространена. В данной работе мы попытаемся поставить саму проблему Интернет-зависимости, однако считаем, что проблема символического отреагирования (в частности, юмористического) этого явления нуждается в дополнительном исследовании. Несмотря на то, что число пользователей, входящих в "ядерную" группу, то есть использующих Интернет практически повседневно, не превышает в России 1,5 млн. человек (в Москве - 400 тыс. человек), что составляет около 1% населения, наблюдаемый резкий прирост пользователей (примерно в три раза за последние три года) и отсутствие данных о патогенном потенциале данного вида опосредствованной знаковыми системами и техническими средствами массовой коммуникации обуславливают актуальность изучения Интернет-зависимости. 2. Критерии нормы и патологии в использовании Интернет-коммуникации. Несмотря на то, что исследования патологического использования[1] Интернет и расстройств, связанных со злоупотреблением современными средствами коммуникации, продолжаются уже в течение ряда лет, до сих пор исследователи не дали четкого ответа на вопрос, как им видится нормальное использование Интернет как информационного и развлекательного ресурса. От ответа на этот вопрос зависят и критерии диагностики Интернет-зависимости, и возможные подходы к терапии сформировавшихся зависимостей. Основными критериями диагностики на данный момент являются вегетативные проявления дискомфорта и нарушения жизнедеятельности (нарушение аппетита, сна, мышечного тонуса, неспособность "уследить за временем") в сочетании со временем, затраченным на пребывание в Сети. Состояние психики в целом, выраженность невротизации личности, снижения познавательных форм деятельности пока не учитываются. Было проведено несколько исследований, результаты которых кардинально различаются: В. Бреннер [16] исследовал выборку пользователей с применением он-лайн опросника (выборка 400 человек) К. Шерер [23]; Дж. Мораган - Мартин [22] использовали в своих исследованиях выборку учащихся своих университетов (первая выборка - 531 человек, вторая - 283). Результаты исследований представлены в таблице. Критерии диагностики интернет-зависимости
Как видно из таблицы, двое из исследователей указывают на наличие явления Интернет-зависимости и ими обнаружена связь Интернет-зависимости и времени, проводимого в Сети. Столь кардинальные различия в данных и выводах могут объясняться несколькими причинами. Во-первых, выборка Бреннера набиралась он-лайн, участие в исследовании было абсолютно добровольным и основанным на интересе к данной проблеме. Как указывал А.Н. Леонтьев [6], использование активных участников какого-либо процесса в качестве испытуемых недопустимо, поскольку данные будут заведомо отличаться от нормативной выборки. Кроме того, можно предположить, что большинство участников данного исследования именно проводили время в Сети, а не были заняты работой или целенаправленным поиском информации. Поэтому можно предположить, что "средний участник" данного исследования примерно соответствовал "тяжело зависимому" участнику третьего исследования по уровню психических и психофизиологических нарушений, вызванных непрекращающимся информационным стрессом, и это важно отметить, подкрадывающегося к ним незаметно, исподволь. С другой стороны, оценка участников как зависимых на основании всего трех соматических симптомов (во всех исследованиях оцениваемые симптомы соответствуют симптомам химических зависимостей) кажется поспешной. Существенным является и то, что участниками последних двух исследований выступали студенты, часто обращающиеся к ресурсам Сети с целью поиска информации, профессиональной коммуникации и т.д. По мнению Л. Холмса [20], это указывает на разный патологический потенциал различных видов деятельности в Интернет. Так, в исследовании Дж. Мораган-Мартин было установлено также значимое различие между студентами с разными степенями выраженности Интернет-зависимости по Калифорнийской шкале одиночества (UCLA Loneliness Scale), а также выраженное преобладание в деятельности зависимых участников он-лайн игр и технологически сложных сервисов (виртуальная реальность, видеоконференцсвязь, анимация). Участники, активно использующие чаты не отличались от прочих групп студентов. Поэтому, по мнению Л. Холмса, из-за отрывочности этих данных, приходится по-прежнему разграничивать "нормальное" и "патологическое" использование Интернет по традиционному для всех зависимостей критерию тотального влияния на жизнь и деятельность больного. Данный критерий, однако, обладает невысокой диагностической ценностью, поскольку для различных типов пользователей (студент, системный администратор или работник он-лайн компании, "серфер", бесцельно бродящий по сайтам, клиент он-лайн игровых сервисов) влияние на жизнь и деятельность выражено не только количественно, по проведенному в Сети времени, но и качественно, по целям и задачам, решаемым с помощью i-net. 3. Интернет-зависимость и систематика психических расстройств. В психиатрии принято разделять зависимость к психоактивному веществу и "патологическое влечение" к некоторой деятельности (например, азартной игре) главным образом по принципу обнаружения какого-либо органического субстрата [10]. В случае химических зависимостей дело обстоит достаточно просто: в ЦНС были обнаружены специфические рецепторы к подавляющему большинству распространенных психоактивных веществ, что позволяет говорить об органической природе данной патологии. Однако от внимания составителей классификаций по тем или иным причинам ускользает тот факт, что психологическая зависимость к препарату практически всегда формируется намного раньше, нежели зависимость органическая. Ярким примером такого рода является кокаиновая зависимость, приводящая к встраиванию наркотика в метаболизм на сравнительно позднем этапе развития психического расстройства, начинающаяся с психологической зависимости. Нам представляется, что концепция Д.В. Колесова о потребностном цикле с гедоническим ядром адекватно объясняет принципиальное сходство различных типов зависимостей, независимо от их предметного содержания. Кроме того, в нейрофизиологии давно известен факт наличия как прямой (от мозга к психике), так и обратной связи - от социума и психики к мозгу, что позволяет предположить сходство нейрофизиологических механизмов получения удовольствия от предмета пагубного пристрастия. Нарастающее понимание этого факта наблюдается и в зарубежной литературе, где позднейшие определения "процессуальных (деятельностных) зависимостей" [18] по их признакам все более сближаются с традиционно рассматриваемыми в этом ключе химическими зависимостями. Среди исследователей Интернет-коммуникации существуют различные мнения о реальности/надуманности проблемы Интернет - зависимости, более того, в рассматриваемой области исследования не существует даже установившейся терминологии, что приводит к широким дискуссиям и различным позициям по этой проблеме. В англоязычной литературе слова addiction, dependance используются для обозначения зависимостей к химическим веществам, любого рода физиологических зависимостей. В то же время, принят термин pathological use (патологическое использование, склонность) для обозначения поведенческих расстройств, таких как патологическая склонность к азартным играм. В случае Интернет - зависимости, с одной стороны, сложилось использования термина addiction (аддикция, зависимость), с другой - патологическое использование кажется многим авторам (Р.А. Дэвис [17], Л. Холмс [21]) более правильным с точки зрения международных классификаций (DSM-4, МКБ-10). Также распространено использование двух терминов как синонимичных. Нам кажется наиболее правильной точка зрения, отраженная в классификации DSM-4 [5], различающей "патологическое использование" и как одну из возможных стадий развития зависимости. Так же надо различать Интернет-зависимость и патологическое использование Интернет не только по формальным признакам – различию понятий зависимости и патологического использования в международных классификациях психических расстройств, но и по их содержанию в исследованиях конкретного расстройства. Если inet-зависимость можно считать уже определенной нозологической группой, то патологическое использование – скорее симптом, характеризующий не только данное расстройство, но входящий в картину других расстройств, например, социопатического расстройства личности (DSM-4) в качестве своеобразного компенсаторного образования, одного из способов сравнительно безопасного и социально-приемлемого отреагирования агрессии и нон-конформных установок. Но и это уже инструмент выхода из конфликтной ситуации, имеющей место в реальной жизни, впоследствии возможно преобразование катарсических инструментов в источник зависимости. Кроме того, «патологическое использование Интернет» может рассматриваться в качестве промежуточной стадии между нормой и сформировавшейся зависимостью, если рассматривать чрезмерное использование Интернет как симптом развивающейся патологии коммуникации. О нарушении коммуникации в таком случае можно судить по нарастающему времени, проводимому в i-net и участию в различных форумах, чатах, бесконечный серф по сайтам, не связанный с профессиональной и трудовой деятельностью пользователя. М. Гриффитс [18] в своем исследовании Интернет-зависимости и расстройств, связанных со "злоупотреблением" компьютерной техникой, пользовался для определения зависимых традиционными категориями международных классификаций МКБ-10, DSM-4 ([5.с.82-84]; [10.с.44-47]): Определенный род деятельности или химическое вещество становятся наиболее значимыми в жизни пациента. Изменения настроения, немотивированные событиями жизни. Привыкание: по мере развития зависимости требуются все большие количества вещества или происходит увеличение времени, затрачиваемого на деятельность, для достижения привычного эффекта. Синдром отмены: внезапное прекращение употребления вещества или участия в деятельности, приводит к развитию у пациента специфического набора психологических и вегетативных реакций. Нарастание конфликта в отношениях с окружающими, связанного с употреблением вещества (участия в деятельности), повышение внутренней конфликтности, связанной с осознанием негативных социальных и медицинских последствий употребления вещества/участия в деятельности. Формирование устойчивых поведенческих установок, связанных с патологическим употреблением вещества/ патологическим участием в некоторой деятельности. Эти установки весьма устойчивы как к фармакологическим, так и к психотерапевтическим видам помощи, и легко активизируются даже после длительного перерыва, связанного с сознательным контролем либо с насильственным ограничением приема препарата/ участия в деятельности, вызывающей зависимость (например, в азартных играх). Однако предложенный М. Гриффитсом подход к диагностике i-net зависимости не является общепризнанным. Некоторые исследователи склонны переносить на Интернет-зависимость критерии компульсивного поведения, примером которого является патологическая склонность к азартным играм, непосредственно на исследования Интернет-зависимости, отвергая всякие возможные параллели с химическими зависимостями. Эта позиция подвергается резкой критике многими авторами (Л.Холмс [21], Дж. Грохол [19] и др.) по ряду причин. Во-первых, различные виды деятельности в i-net различаются по своему потенциалу вызывать зависимость, то есть использование Интернет является многоплановой, неоднородной деятельностью, в отличие от азартных игр. Во-вторых, во многих зарубежных исследованиях в качестве краеугольного ставится следующий вопрос: является ли сама Сеть фактором, провоцирующим зависимость или люди, склонные к зависимостям, находят для них новый объект. Этот вопрос [24;17] выводит обсуждение проблемы Интернет-зависимости на принципиально новый уровень - анализа всей картины деятельности человека, рассмотрение конкретного расстройства в рамках мотивационно-ценностной структуры личности, ее смысловых образований. 4. Интегративная модель Интернет-зависимости. Анализ литературы дает нам возможность подойти к построению и обоснованию новой, интегративной модели inet-зависимости. В построении этой модели мы исходим из концепции информационного стресса, предложенной В.А. Бодровым [2], а также коммуникативных расстройств многих авторов [7;8;24], а также пытаемся обосновать нейропсихологический подход к проблеме формирования Интернет-зависимости. Для обоснования взглядов на Интернет, как среду, провоцирующую зависимость мы хотели бы предложить краткую и общую классификацию способов коммуникации по ряду значимых характеристик. Классификация средств массовой коммуникации
В данной таблице характеристики личностно-смысловой сферы следует квантифицировать по «глубине» вовлечения личности в процесс коммуникации: от высшего уровня – смысловых образований, средний – вовлечены мотивы, эмоции, волевая регуляция, на низшем уровне – самоощущение (в данном контексте – переживание простейших реактивных эмоциональных состояний). Разделение таблицы на блоки отражает представление о комплексном психологическом изучении i-net-коммуникации через изучение личности, ее познавательной активности и общения. В данную обобщенную схему не вошло внимание, как отражение произвольности, селективности познавательных процессов, мышление (наглядно-образное и вербально-логическое), память, поскольку их изменения в ходе опосредствованной коммуникации изучены пока недостаточно (в дальнейшем эти процессы будут включены в классификацию). По Л.С. Цветковой [14], наглядно-образное мышление вовлекает в основном активность теменных и височных долей мозга, а также третичной зоны ТРО. Затылочные доли, непосредственно участвующие в процессе обработки зрительной информации, в наглядно-образном мышлении, тем не менее, играют вторичную роль, поскольку основой наглядно-образного мышления являются процессы опознания предметных образов, их вербализации, и анализ пространственной конфигурации различных частей стимула, а также нескольких стимулов, предъявляемых одновременно. Именно так организована информация на наиболее распространенных в настоящий момент Интернет-сайтах - все реже встречаются страницы, заполненные практически исключительно текстом, чаще короткие текстовые фрагменты, насыщенные гиперссылками, перемежаются большим количеством сложных полноцветных иллюстраций, в том числе анимационных роликов (примером такого рода роликов является ставшая всероссийски известной «Масяня»). Помимо перегрузки блока приема и переработки информации (по А.Р. Лурия) такая структура подачи материала, наблюдаемая в настоящий момент даже при оформлении электронных версий научных статей (с чем мы столкнулись в ходе подготовки данной работы) ведет к еще большей деформации смысловой структуры деятельности: текст из самостоятельного элемента, несущего как содержание, так и смысл, превращается в "обрамление" иллюстративного материала, оттягивающего на себя "центр тяжести" смыслового компонента. Однако иллюстраций недостаточно для понимания и усвоения содержания вербальной информации. Связь между информацией и ее иллюстрацией устанавливается не на основе простой ассоциации, а в ходе предметной деятельности, ведущей к пониманию информации (смысла, значения и содержания). В Интернет эта деятельность не возникает: ориентация на постоянное общение ведет к редукции психологического содержания ВПФ, прекращает интеллектуальную деятельность и снижает коммуникативную ценность материала. Основным принципом конструирования иллюстраций является насыщение комическим, игровым или гиперболизированным социальным содержанием для стимулирования интереса пользователя, в качестве психологического противовеса содержанию текста. На практике это приводит к смысловому кризису и аутизации. Аутизм в настоящий момент рассматривается как первичное нарушение общения, эмоционального контакта с окружающими [7], приводящее к нарушению усвоения, интериоризации социокультурного опыта как основы мышления. Однако, во-первых, это не отменяет характеристики аутистического мышления, данной Э. Блейлером, а во-вторых, исходя из теории кольцевой структуры действия Н.А. Бернштейна, а также данных о распаде речи при афферентной моторной афазии как о нарушении коррекции двигательной программы из-за нарушения работы кинестетического анализатора [15], можно предположить, что нарушение коммуникации даже во взрослом состоянии (а особенно у подростков со слабо структурированными личностными смыслами) приведет ко вторичному нарушению и познавательных процессов по аутистическому типу. Исходя из предложенной классификации, ответ на вопрос: является ли Интернет средой, вызывающей зависимость или же люди, склонные к зависимостям, заходят в Интернет, нам кажется положительным в обеих частях. На субъекта воздействуют многие факторы, как то: социальная нагрузка – попадание в необычную, и в чем-то маргинальную социальную группу, коммуникативная нагрузка – необходимость взаимодействовать с огромным количеством корреспондентов, большинство из которых анонимны, многие – склонны к употреблению ненормативной лексики и прямым оскорблениям, следующая из этого необходимость постоянного отбора референтной группы – кому отвечаю, кому нет. Дж. Б. Уолтер [24] так классифицирует причины аддиктивности i-net: Взаимодействие с незнакомцами - вызывает социальный стресс. Неясность самопрезентации и самоидентификации, полное отсутствие представления о партнере. Ложь партнеров. Неясность в сексуальных ролях (партнеры могут искажать брачный статус, сексуальные предпочтения, даже пол). Флейминг (тенденция к использованию ненормативной и оскорбительной лексики). Утверждение некоторых авторов, что Интернет не провоцирует зависимость сам по себе, но является для склонных к зависимостям людей, в том числе страдающих тревожно-депрессивными расстройствами [19] фактором риска, таким же как алкоголь и психоактивные вещества, как нам кажется, не совсем соответствует действительности. Например, Дж. Грохол сравнивает Интернет с книгой или телефоном, неспособными сами по себе вызвать зависимость, однако классификация средств массовой коммуникации по таким параметрам как личностная насыщенность и информационная нагрузка на пользователя, показывают, что, возможно, количественное изменение этих показателей, имевшее место прежде, перешло при возникновении современных форм коммуникации, таких как Интернет и интерактивное телевидение в новое качество. Можно предположить, что информационная нагрузка [2] провоцирует специфические нейрофизиологические изменения и т.д. Трудно согласиться с Дж. Б. Уолтером в вопросе возникновения социального стресса: сперва возникает ориентировка или рефлекс «что такое» по И.П. Павлову, а реакция (положительная, негативная или нейтральная) является следствием исследовательской деятельности. Поэтому «социальный стресс» может возникать не при всяком общении с незнакомыми, но при отсутствии либо недостатке доступной информации о партнере. Кроме того, к списку Уолтера нам хотелось бы добавить несколько положений, основанных на российских психологических традициях, в рамках которых мы рассматриваем Интернет-аддикцию как следствие базовых характеристик Интернет-коммуникации. «полифония диалога» (М.М. Бахтин) уступает место «множественному монологу» или «доминанте на себе» (А.А. Ухтомский) – для участников ответы и высказывания других имеют существенно меньшую смысловую нагрузку, нежели собственные высказывания. Частично это связано с анонимностью и малой личностной вовлеченностью в коммуникацию. В частности по причине практического отсутствия невербальных средств коммуникации, о важнейшей роли которых в психике человека, в его коммуникативных действиях писали многие отечественные и зарубежные авторы. Невербальные средства выражения редуцированы до разнообразных «смайлов» или эмотиконов (эмоциональных знаков). Нарушение хронотопа, его временной перспективы: чем более «он-лайновым» является процесс, тем больше субъект ориентируется на текущий процесс, а не на содержания и смыслы. Из-за этого смысловая составляющая коммуникации также подвергается редукции, уступая место примитивно-эмоциональным переживаниям. Поэтому выстраивание четкого представления о настоящем и прогнозирование вероятного будущего субъектом Интернет-коммуникации крайне затруднено, а имеющиеся представления об индивидуальном прошлом практически не актуализируются в ходе общения в Сети. Таким образом, субъект оказывается оторван от "линии своей жизни", ее прошлой и будущей составляющих (К.Левин), что ведет к невротизации, дальнейшему отчуждению от социума и нарушению коммуникации, поскольку временная перспектива является одной из основ нормального общения, приведения в соответствие собственных аффективных комплексов, представлений и установок (Э. Блейлер) с социально-заданными, интроекцией социальной жизни на внутреннюю жизнь субъекта. Как мы предполагаем, насыщенность личностным смыслом радикально падает при возрастающем расходе когнитивных ресурсов. Таким образом, классический «треугольник сознания» (чувственная ткань-значение-смысл) А.Н. Леонтьева [6] оказывается нарушен. Ввиду диспропорционального соотношения личностного смысла деятельности, ее чувственной ткани и значения получаемой субъектом информации происходит переориентация субъекта с внешних, социально-ориентированных смыслов на внутренние, аутистические по сути содержания (Э. Блейлер). Характерной чертой происходящего процесса является его генерализация с коммуникации, опосредствованной техническими средствами коммуникации (в т.ч. Интернет-коммуникации) и переход на другие формы общения и взаимодействия. Причинами такой генерализации являются: Нарастание общего когнитивного дефицита – общее истощение нервной системы, выражающееся и в изменениях нейродинамики. При этом страдают в первую очередь процессы, не относящиеся к доминантным – то есть снижение энергетического снабжения ведущей деятельности (во взрослом возрасте, при условии относительного здоровья нервной системы) происходит в последнюю очередь за счет «обкрадывания» других психических функций. Перестройка общения как функциональной системы – изменяются источники смыслов коммуникации, уплощается эмоциональное реагирование – в т.ч. и за счет бедности выразительных средств. Действительно огромное влияние оказывают преморбидные особенности личности. Однако, на наш взгляд, нельзя ограничиваться только рассмотрением пограничных и патологических состояний, таких как аффективные, социопатические, тревожные расстройства. Существенную роль может сыграть «обыкновенная» интроверсия как ориентация личности на внутренние мотивы в построении поведения. В психологической теории деятельности А.Н. Леонтьева выделяют следующие компоненты деятельности: Мотив – предмет, побуждающий деятельность и на который направлена цель. Цель – представление о результате действия. Объективно-предметные условия деятельности, среди которых важнейшую роль играют средства достижения цели (4). Цель, данная в определенных условиях представляет собой задачу деятельности [3.с.82-83]. Перечисленные выше компоненты составляют предметное содержание деятельности, которому свойственна изменчивость в зависимости от особенностей каждого из этих компонентов. Немаловажна подвижность, гибкость отношений между компонентами деятельности: то, что является в одной ситуации целью деятельности, может при определенных условиях стать средством ее достижения, и наоборот. Именно превращение способа действия, средства достижения некоторой цели в самостоятельную цель имеет место при формировании Интернет-зависимости (переход мотива на цель по А.Н. Леонтьеву). Процессуальная структура деятельности представлялась А.Н. Леонтьеву в виде иерархии: деятельность- действие – операция, отношения которых определяются предметным содержанием деятельности. Так, деятельность определялась по критерию побуждающих ее мотивов, действия – процессы, подчиненные некоторой цели, операции непосредственно зависят от условий достижения поставленных целей. Единица каждого типа состоит из системы связанных между собой единиц нижележащего уровня, а их отношения имеют столь же гибкий характер, как у элементов предметного содержания деятельности. Так, действие может принимать характер деятельности. В целом же действие обладает сравнительной автономией, поскольку, в зависимости от мотивации, может входить в структуру разных деятельностей. Предлагаемая авторами модель Интернет-зависимости не претендует на абсолютный охват всех аспектов этого явления, однако, как нам представляется, учитывает ряд недостатков существующих подходов к объяснению причин и прогнозированию последствий Интернет-зависимости. Ниже дан анализ двух наиболее известных моделей Интернет-зависимости. 5. Анализ альтернативных моделей Интернет-зависимости. 5.1. Модель Дж. Грохола [19] указывает на очень важный факт, часто упускаемый из виду: активность человека циклична по своей природе, и его активность в Сети не исключение. Как полагает данный автор, большинство людей, считающих себя Интернет-зависимыми и обращающиеся по этому поводу к специалистам, познакомились с i-net совсем недавно, испытав шок от новых возможностей социализации - самопрезентации и общения с другими. По мнению Грохола, в норме за этим следует разочарование в Сети, а на третьей стадии достигается определенный баланс положительной и отрицательной мотивации использования Интернет. В частности, баланс возможностей существенно расширить свой круг общения благодаря форумам и чатам и необходимость мириться с флеймингом, т.е. частым использованием оскорбительной и ненормативной лексики посетителями этих ресурсов. Дж. Грохол сравнивает нормального пользователя Интернет с подростком, тратящим часы на телефонные разговоры с друзьями, которых он сегодня уже видел или с полной погруженностью в чтение книги. Автор полагает, что те люди, которые не смогли от стадии увлечения перейти к стадии разочарования, скорее всего, имеют некоторые побочные проблемы - повышенную тревожность, семейное неблагополучие, нарушение социальных контактов и т.д. Интересно, что Грохол, как уже упоминалось выше, выступает резко против сравнения Интернет-зависимости и патологической склонности к азартным играм, указывая на недопустимость прямого перенесения диагностических критериев и приравнивания постоянной проверки E-mail ящика и компульсивного "дергания" рычага игрового автомата. Однако сравнение схемы, предложенный Дж. Грохолом со схемой развития патологической склонности к азартной игре очень интересно (см. рис.1). Нам представляется, что эта схема, несмотря на невозможность прямо использовать стоящие за ней диагностические критерии, а также, безусловно, существенные различия в протекании расстройств (вряд ли возможно представить себе в ближайшем будущем i-net зависимого, идущего на подлог для оплаты доступа) , оптимально подошла бы для иллюстрации развития i-net зависимости по Грохолу, тем более что за ней также стоят предположения об определенном преморбиде, семейной и социальной ситуации. Мы считаем, что в целом, несмотря на положительные моменты: указания на цикличный характер Интернет-деятельности, как и любой другой, а также цикличный характер отношений с предметом и средой деятельности, которой является Сеть, на социализацию как основной фактор формирования i-net зависимости, приведенная модель обладает рядом недостатков, в частности, в ней нет различения Интернет-зависимых субъектов по типу деятельности, вызвавшем привыкание. Ни в коем случае нельзя сравнивать людей работающих в Интернет, или занятых целенаправленным поиском определенной информации (студенты, журналисты и т.д.) и использующих i-net для развлечения, либо получения широкого спектра малоструктурированной информации, имеющей целью “ориентацию в мире”. В таком случае иерархия мотивов и смыслов (сравнить с рыхлостью ассоциаций по Э. Блейлеру) намного более рыхлая, что приводит к ослаблению “треугольника” сознания по А.Н. Леонтьеву.
Осложняет задачу построения адекватного образа и сознательная ложь партнеров, основанная на анонимности Интернет-коммуникации, представленности большинства участников псевдонимами (т.н. ник-неймы или ники). Интересно, что в процессе Интернет-коммуникации нередки возникновения неологизмов, таких как «никоперы» (люди, заходящие в Сеть под чужим псевдонимом). С одной стороны, этот процесс можно рассматривать как подтверждение гипотезы о нарастающей аутизации постоянных участников сетевого общения (только людей со слабоструктурированной идентичностью всерьез беспокоят неприятности, связанные с использованием посторонними сетевого псевдонима). С другой - такая категория неологизмов может рассматриваться как формирование нового, параллельного существующему, культурного пласта, форма культурной рефлексии участников Интернет-коммуникации накапливающегося у них опыта, выраженная метафорической продукцией. Обобщая взгляды Дж. Грохола, можно сказать, что Интернет-аддикция в его модели представлена как перенос смысла коммуникации с ее содержания, эмоционального, социального и когнитивного, на ее форму, а именно – обмен репликами в чатах, форумах, то есть на процессуальную структуру коммуникации (замещающее подкрепление). Сходные нарушения имеют место при расстройствах речи, таких как различные формы афазии и логоневроз. Т.е. неявно поднят вопрос о компенсаторном в целом характере общения в рамках Интернет-коммуникации. Подобное предположение вызывает вопросы о влиянии возраста, пола, профессионального, социального и культурного статуса, а также конституциональных различий на формирование i-net-зависимости, однако автором эти аспекты не освещены. 5.2.Когнитивно-бихевиоральная модель предложена Р.А. Дэвисом [17]. Важное отличие этой модели (рис.2) от приведенной выше в том, что патологическое использование (ПИ) Интернет разделяется на специфическое и генерализованное (неспецифическое). Под специфическим ПИ i-net понимается привыкание к определенного рода деятельности в Сети: сексуально-эротическим ресурсам и сервисам, он-лайн аукционам, биржам и азартным играм. Однако эти виды патологического использования (прибегания) к деятельности известны уже довольно давно и Сеть может в данном случае рассматриваться только как специфическая среда для проявления зависимого поведения. Генерализованная Интернет-зависимость включает в себя многоплановое использование возможностей i-net, а также может включать в себя потерю смысловой ориентации в своей деятельности он-лайн. Часто генерализованное расстройство связывают с участием в чатах и "зависимость к e-mail" (непрерывная проверка своего ящика).
Нефункциональное поведение, связанное со злоупотреблением возможностями i-net (зависимость). Функциональное, целевое использование Сети как информационного и развлекательного ресурса. Обращение к сексуально-эротическим ресурсам или попытки наладить социальные связи. Пользователи, разочарованные в Сети или малозатронутые использованием данной технологии. Механизмом развития зависимости в данной модели считают сочетание определенных жизненных условий (социальные, внутриличностные и межличностные отношения, наличие психопатологической симптоматики) и стресса, вызванного как информационными, так и коммуникативными особенностями Интернет. Когнитивно-бихевиоральная модель представляет немалый интерес, но также опирается на замещение как механизм формирования специфического типа inet-зависимости, т.е. фактически частично опирается на психоаналитический подход к формированию зависимостей. Для нас в этом подходе ценным является представление об Интернет-зависимости как о катарсисе. Для невротика это выход, снятие напряжения, а следовательно, положительное влияние Интернет, схожее с психотерапевтическим воздействием. Но потом может наступить зависимость именно к этому катарсису, чувству облегчения. Чем сильнее развита отсроченная память (в сравнении с непосредственной), тем сильнее феномен зависимости, поскольку ощущение удовольствия и катарсиса «реверберируют», требуя повторения. Происходит сдвиг мотива на цель (по А.Н. Леонтьеву): мотив – скомпенсировать невротические переживания, цель – получение удовольствия. Поэтому необходимы консультации с психотерапевтом, который подберет адекватные состоянию клиента сайты и форумы, будет контролировать динамику психического состояния клиента и корректировать список «рекомендованных ресурсов». Существенным подспорьем здесь может оказаться ведение клиентом структурированного дневника о чувствах и мыслях, связанных с посещением определенных сайтов, виртуальном общении, а также совместная разработка графика «дозированного» использования Интернет. При этом речь идет не только о людях, испытывающих проблемы привыкания к Интернет, но и о новом приеме в рамках традиционной психотерапии. В нашей консультативной практике этот прием применяется все чаще, однако этот аспект не раскрыт ни в одной из упомянутых работ. 6. Краткое заключение. Во-первых, приходится констатировать, что, несмотря на богатую феноменологию, большое количество работ, описывающих отдельные случаи Интернет-зависимости, отсутствуют четкие критерии диагностики и концепции коррекции расстройств психики, связанных с данной формой массовой коммуникации. Во-вторых, нам представляется, что представленные в обзоре модели страдают некоторой формализованностью, не дают ответа на вопрос о влиянии на развитие расстройства «неформальных» характеристик субъекта, являющихся важнейшими параметрами в психологии личности. Дальнейшая разработка этой проблемы должна учитывать особенности эмоционально-волевой сферы, смысловых образований, социальное окружение, возраст, пол, профессию, культурный уровень субъекта. Необходимо создавать не только концепцию Интернет-зависимости, но комплексно исследовать влияние Internet на всю психическую жизнь пользователя. Необходимо учитывать и изменения хронотопа, роль хронотопа в формировании i-net зависимости и изменении психической жизни в целом, учитывая нарушение временной перспективы – представления о прошлом и будущем, ограничивающее самосознание и самоощущение рамками поля «здесь и сейчас»; учитывать предвосхищающий характер действий восприятия в норме по Н.А. Бернштейну, что может вести к искажению содержания реципиентом.Хронотоп всегда нарушается при ЛПМ (пространственная ориентировка – при поражении задних отделов коры ГМ, субъективное время – при поражении лобных отделов). В построении интегративной модели мы постарались использовать ряд этих характеристик. В дальнейшем мы планируем выйти на междисциплинарный (с участием врачей, социологов, психологов) уровень изучения Интернет-зависимости, что позволит не только всесторонне описать феномен Интернет-зависимости, но и сформулировать рекомендации по изменению сетевого контента и созданию нового, развивающего, а не разрушающего личность. В свете нарастающего осознания этой проблемы сетевым сообществом и крупными компаниями контент-провайдерами, это не кажется недостижимым. Таким образом, мы делаем вывод о необходимости дальнейшего, углубленного изучения Интернет-зависимости как модели психических расстройств, связанных с применением средств массовой коммуникации, с использованием нейрофизиологических и нейропсихологических средств, а также анализа единичных случаев в психотерапевтической практике. Список литературы Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. «Социальная психология личности», М.,2001 Бодров В.А. "Информационный стресс", М.,2000 Зинченко В.П., Гордон В.М. «Методологические проблемы психологического анализа деятельности», Системные исследования,1975 Гуманитарные исследования в Интернет, п.р. Войскунского А.Е.,М.,2000 Каплан Г., Сэдок Б. "Клиническая психиатрия", М., 1999 Леонтьев А.Н. "Деятельность, сознание, личность", М., 1977 Лебединский В.В., Никольская О.С. и др. «Эмоциональные нарушения в детском возрасте и их коррекция»,М.,1988 Матвеева Л.В., Аникеева Т.Я., Мочалова Ю.В. "Психология телевизионной коммуникации",М.,2000 Московичюте Л.И. "Асимметрия полушарий мозга на уровне коры и подкорковых образований", 1 Международная конференция памяти А.Р. Лурия, сб. докладов, М.,1997 Попов Ю.В., Вид В.Д. «Современная клиническая психиатрия».М., 1997 Спивак Д.Л. "Измененные состояния сознания", С-пб., 2000 Сулер Дж. "Люди превращаются в электроников», http://flogiston.ru Фрейд З. "Остроумие и его отношение к бессознательному", С-пб., 1997 Цветкова Л.С. «Мозг и интеллект».М., 1995 Цветкова Л.С. "Введение в нейропсихологию и восстановительное обучение",М., 2000 Brenner Victor "Parameters of Internet use, abuse, and addiction: the first 90 days of Internet usage survey", Psy. Reports, 1997,80, 879-882 Davis R.A. " A cognitive-behavioral model of PIU", APA Annual Convention, 1999 Griffits M. " Does internet and computer addiction exist?: some case study evidence", APA Annual Convention, 1997 Grohol J. "Internet Addiction guide", http://psychcentral.com/netaddiction Holmes L. " Pathological Internet use - some examples", http://menthalhealth.about.com Holmes L. "What is "normal" Internet use?", http://menthalhealth.about.com Morahan-Martin J., Schumaker Ph. " Incidence and correlates of Pathological Internet Use", APA Annual Convention, 1997 Scherer K. " College life online: healthy and unhealthy Internet Use", APA Annual Convention, 1997 Walther G.B. "Communication addiction disorder: concern over media, behavior and effects", APA Annual Convention, 1999 [1] Термин, широко используемый в психиатрии [10]. [2] Вниз по убыванию конфиденциальности [3] Образ-представление, верб. – вербальный, неверб. - невербальный |