Проблема счастья в романе А. Платонова ВлСчастливая МоскваВ»

Л.В. Червякова, Саратовский государственный университет, кафедра новейшей русской литературы

Роман А. Платонова ВлСчастливая МоскваВ» - произведение чрезвычайно насыщенное идейно и неоднозначное. Его осмысление в платоноведении отличается дискуссионностью. Исследователи нередко высказывают противоположные точки зрения. Так, например, Б. Соколов, сопоставляя роман А. Платонова с ВлМастером и МаргаритойВ» М. Булгакова, утверждает, что Влв тАЬСчастливой МоскветАЭ на сатиру нет даже намекаВ», Влу Платонова иронии нетВ»1, тогда как С. Залыгин2 подчеркивает ироническое звучание заглавия романа, а Н. Корниенко, проводя параллель с Булгаковым, усматривает сходство именно в Влсатирическом отношении к современному московскому центру литературыВ»3.

Неоднозначно оцениваются и герои романа, их жизненные итоги. Например, если большинство исследователей характеризуют образ жизни Комягина как Влэгоистически замкнутыйВ», а его жизнь как бессмысленную, то Т. Никонова4 рассматривает его способ существования как попытку утвердить общезначимые человеческие ценности Влединственной и единичной жизниВ» в социалистической реальности с ее общественным идеалом, а Н. Божидарова проводит аналогию с Обломовым, подчеркивая, что Влпо сравнению со Штольцами романа вневойсковик кажется мудрым стариком, когда-то давно преодолевшим все стремления, все попытки переделать жизнь, все мечтыВ»5.

Столь же неодноплановы и характеристики Сарториуса. По мысли С. Семеновой6, герой обрел единство с людьми через любовь-жалость, любовь-жертву (ВлагапэВ»), пройдя путь отречения от существования для себя. X. Костова7, напротив, считает, что история Груняхина - это крах попытки восстановления целостности бытия, поскольку одиночество героя усугубляется. М. Абашева8 характеризует ВлуходВ» Сарториуса от себя как Влсмерть личностиВ», а П. Бергер-Бюгель говорит о жизненном пути героя как Влразвитии от техника, который желает невозможного, до реалистически мыслящего гуманистаВ»9. Н. Малыгина10 также понимает жизнь Сарториуса как движение к обретению света, пониманию мира.

Амбивалентность исследовательских трактовок, безусловно, соответствует амбивалентности романа, открытый финал которого оставляет нерешенным множество вопросов и актуализирует проблему Влграниц спектра адекватных толкованийВ» (И. Есаулов)11. На наш взгляд, в изучении этого произведения А. Платонова необходимо идти путем анализа одной из самых значимых для писателя проблем, обозначенной в заглавии, тАУ проблемы счастья.

Следует отметить, что ее осмысление в романе А. Платонова исследователями творчества писателя отличается некоторой односторонностью. Например, С. Залыгиным12 название произведения ВлСчастливая МоскваВ», соотнесенное с образом главной героини, осмыслено как трагическая ирония писателя. В том же ключе осознана проблема счастья и Х. Гюнтером. Исследователь подчеркивает, что Влсчастье Москвы обещано читателю лишь в названии романаВ»13, тогда как Вллиния жизниВ» героев является ВлнисходящейВ», ВлущербнойВ». Как утверждает Х. Гюнтер, Влсчастье, являющееся центральным лозунгом эпохи, отсутствует в романе, и повторение этого только подчеркивает этот фактВ»14.

По мнению П. Бергер-Бюгеля, Влза названием романа скрывается скорее циничный вопрос, чем имя героини: тАЬСчастливая Москва?тАЭВ»15. Анализ сюжетных линий, связанных с образами главных героев романа тАУ Сарториуса и Москвы, тАУ через призму господствующего в стране мифа о Влновом человекеВ» позволяет исследователю прийти к выводу об абсолютном несовпадении восхваляемого Влнового мираВ» и подлинной реальности, переполненной человеческими страданиями.

Предложенное в исследовательских работах рассмотрение проблемы счастья, на наш взгляд, представляет собой лишь один из возможных путей ее постижения. Философская глубина платоновских произведений и неоднозначность осмысления писателем проблем бытийного характера требуют более тщательного изучения, тем более что в романе очевидны два уровня решения проблемы счастья тАУ уровень героев и уровень автора, который осуществляет своего рода проверку способов обретения счастья. Авторское присутствие в романе ВлзадаетВ» оценочную перспективу, определяющую значимость жизненных поисков героев.

В комментариях к первой публикации романа ВлСчастливая МоскваВ» Н.В. Корниенко указывает, что роману, который должен был стать составной частью более масштабного произведения ВлПутешествие из Ленинграда в МосквуВ», был предпослан эпиграф из радищевского ВлПутешествия..В»: Вл Я взглянул окрест меня тАУ душа моя страданиями человеческими уязвлена стала.. Уже ли, вещал я сам себе, природа столь скупа была к своим чадам, что от блуждающего невинно сокрыла истину навеки? Ужели грозная мачеха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствие, а блаженство николи? Разум мой встрепетал от сие мысли и сердце мое далеко ее от себя оттолкнулоВ»16.

В этом эпиграфе обозначены основные проблемы, которые являются центральными и для платоновского романа: мысль о несоответствии жизни человеческому стремлению к счастью и неприятие подобного положения вещей. Показательно, на наш взгляд, что в избранном Платоновым отрывке возникает значимый для писателя образ человека, ВлблуждающегоВ» в поисках истины, причем понятия истины и счастья оказываются синонимичными. Платоновские герои, как и герой Радищева, стремятся обрести счастье-истину не столько в социальном измерении жизни (хотя для произведений этих писателей характерна острая политическая актуальность), сколько в бытийном отношении, через утверждение гармонии между человеком и миром.

Понятие ВлсчастьеВ» в романе А. Платонова многопланово тАУ это и Влсчастливая теснота людейВ»17 (С. 11), и Влчистое чувство объединенного удвоенного счастьяВ» (С. 19), и Влсчастье теплоты человекаВ» (С. 16), постигаемое через любовь, и Влсчастье за все смелое человечествоВ» (С. 16), рождаемое чувством сопричастности с грандиозными свершениями, и Влсчастливая безотчетностьВ»

(С. 17) тАУ как следствие ощущения человеком гармонии с миром и самим собой. Семантическое поле ВлсчастьяВ» в романе ВлСчастливая МоскваВ» очень широко: оно включает значение ВлсвободыВ» и ВлвоодушевленияВ», ВлсоединенияВ» тАУ с миром и людьми, ВлистиныВ», ВлтворчестваВ», ВлбессмертияВ», ВлжизниВ». Многообразию смыслов, связанных с образом счастья, в романе соответствует многообразие путей его обретения, воплощенных в судьбах героев ВлСчастливой МосквыВ».

Проблема поисков счастья определена как центральная уже в открывающем роман эпизоде, рождающем прометеевские ассоциации. Важную роль выполняет контрастное противопоставление света и тьмы: с образом человека с факелом связана мысль о деятельном преобразовании жизни. Для героини романа крик человека становится своего рода Влзовом совестиВ», побуждающим к активным действиям: ВлДевочка уснула и забыла все, что видела потом в другие дни: она была слишком мала, и память и ум раннего детства заросли в ее теле навсегда последующей жизнью. Но до поздних лет в ней неожиданно и печально поднимался и бежал безымянный человек тАУ в бледном свете памяти тАУ и снова погибал во тьме прошлого, в сердце выросшего ребенкаВ» (С. 9). Образ погибшего в сознании Москвы Честновой становится символом трагедии человека, чье страдание делает необходимым коренное изменение жизни, а его гибель переживается героиней как своего рода Влпограничная ситуацияВ», в которой актуализируется идея преодоления смерти.

Отношение к жизни героев ВлСчастливой МосквыВ» определено их вдохновенным жизненным порывом, направленным на преобразование реальности, тАУ они слышат Влзов совестиВ», обращенный к ним и побуждающий их к активной деятельности. Для Москвы Честновой это Влбедный, грустный крикВ» бежавшего с факелом человека, для хирурга Самбикина тАУ Влнеясный и алчущий, совестливый вопль в душеВ» (С. 32), для инженера Сарториуса тАУ Влтемный вопиющий голосВ» (С. 30), заставляющий его трудиться Влс беспокойством от ответственности своей жизниВ» (С. 73), Влслабый вопльВ» (С. 101), подобный стону ребенка, который умер, не смирившись с утратой отца.

Подобным образом, как Влзов заботыВ», определяет совесть и М. Хайдеггер, подчеркивая, что осознание человеком своей экзистенциальной значимости и ответственности за бытие является Влпричиной внутренней творческой мобилизацииВ»18, источником активного действия.

Каждый из героев ВлСчастливой МосквыВ» стремится дать ответ на этот ВлзовВ». Хирург Самбикин пытается добыть из трупа Влмладенческую влагуВ», наполненную Вледкой энергией жизниВ», которая может Влживого, но поникшего человекаВ» Влсделать прямым, твердым и счастливымВ» (С. 41). Этот герой Влпостоянно счастлив от великих задач, стоявших как горы на горизонте будущего, потому что участвовал в общем наступлении на нихВ» (С. 26). Счастьем для него становится работа ума над преобразованием реальности. Его отношение к жизни рационалистично, и, несмотря на то что Самбикин стремится решить проблему бессмертия, А. Платонов указывает на ограниченность направленности его действий. Жизнь сердца для него тАУ лишь умственная загадка, и свою любовь к Москве он также старался осмыслить рационалистически тАУ Вли забыл в своем сердце страдальческое чувствоВ» (С. 80). На упрек Сарториуса тАУ ВлЗачем же ты бросил ее хромую и одну?В» тАУ хирург отвечает: ВлСтранно, если я буду любить одну женщину в мире, когда их существует целый миллиард, а среди них есть наверняка еще более высшая прелесть. Это надо сначала точно выяснить, здесь явное недоразумение человеческого сердца тАУ и больше ничегоВ» (С. 83). Таким образом, писатель подчеркивает, что сужение сферы жизни и деятельности человека, несмотря на глобальность решаемых им задач, уводит от счастья.

Особую значимость для осмысления проблемы счастья имеют сюжетные линии, связанные с судьбами Сарториуса и Москвы, взаимная любовь которых может считаться счастьем. Сарториус любит Москву как Влживую истинуВ» (С. 38), однако и он ощущает конфликт между Влвсеобщей жизнью, наполненной трудом и чувством сближения между людьмиВ» (С. 42), своим столом, Влнабитым идеями в чертежахВ» (С. 42) и Влсосредоточенной одинокой мыслью любвиВ» (С. 42). Он работает Влнад решением всех проблемВ» (С. 65), стремясь Влопределить внутренний механический закон человека, от которого бывает счастье, мучение и гибельВ» (С. 68). Не случайно, осуществляя поиски решения проблемы счастья в этом направлении, Сарториус приходит к мысли о том, что виной человеческих страданий является ВлдушаВ», которую для благоденствия человечества необходимо разрушить. Это позволяет провести параллель с анитиутопиями Е. Замятина ВлМыВ» и В. Набокова ВлПриглашение на казньВ», где лишение человека души представлено как его уничтожение, как разрушение самой жизни. В том же ключе это осмыслено и в романе Платонова: герой, рассуждающий об уничтожении души, показан ВлугрюмымВ», ему Влскучно и ненавистноВ», а человек представляется ему лишь скоплением гноя. В противоположность Сарториусу Платонов высказывает в записках этого периода иные идеи: Вл.. и в ничожестве есть душа тАУ мертвых нет нигдеВ»19, тАУ то есть считает душу синонимом жизни.

Не обретя счастья путем разрешения проблемы усовершенствования весов в масштабах народного хозяйства, через любовь с машинисткой Лизой, Сарториус вновь уходит в себя, и его слепота, на наш взгляд, имеет символический смысл: герой как бы закрывается от мира. ВлПостоянствоВ» любви к Москве становится для героя исходным пунктом размышлений о привязанности к самому себе как причине несчастья человека.

Вторая встреча с Москвой вновь заставляет его задуматься о том, что Вллюбовь происходит от неизжитой еще всемирной бедности общества, когда некуда деться в лучшую участьВ» (С. 90). Герой решает Влисследовать весь объем текущей жизни посредством превращения себя в прочих людейВ» (С. 90). Поэтому воплощением счастья для Сарториуса становится Влгород МоскваВ» тАУ Влкаждую минуту растущий в будущее время, взволнованный работой, отрекающийся от себя, бредущий вперед с неузнаваемым молодым лицомВ» (С. 91). Образ Влблаженной страныВ» будущего, о которой поется в песне, неразрывно связан в романе с городом Москвой, которая Вллежит за окном, освещенная звездами и электричествомВ» (С. 40).

Таким образом, Сарториус приходит к мысли о необходимости постоянного развития, движения, изменения. Превращение Сарториуса в Груняхина становится очередным этапом жизни героя. Осмысляя проблему счастья как исследователь, изучив мировую философскую мысль, Груняхин понимает, что залогом счастья является готовность к его обретению, ВлоткрытостьВ» для счастья: ВлВыходило, что благодаря лишь действию одной природы маленькая работа всегда даст большие успехи и каждому достанется кусок из золотого сечения тАУ самый громадный и сытый. Следовательно, не столько труд, но ухищрение, смелость и душа, готовят на упоение счастьемВ» (С. 99). Груняхин остается жить в семье, брошенной монтером Арабовым, на наш взгляд, именно для того, чтобы получить противоположный жизненный результат: если Влсчастливое упоение собойВ» оборачивается горем для других, то, стремясь одолеть горе Матрены Филипповны, герой пытается ВлповернутьВ» ее к счастью, победить ее недоверие к самой возможности его обретения.

Одной из самых значимых с точки зрения идеи счастья в романе Платонова является судьба Москвы Честновой. На тот факт, что ее жизненная линия является определяющей, указывает сам писатель: ВлКомпозиция Москвы тАУ то счастливая душа, то несчастная, то яркая, то печальная, но везде, в каждом человеке есть свой греющий очажок, иначе он, человек, не прожил бы и минутыВ»20. Отношение Москвы к действительности можно охарактеризовать как жизнетворчество: воспринимая реальность во всем многообразии жизненных связей, героиня одухотворяет ее. Счастье постигается ею как гармоническое единство мира и человека. ВлСчастливая безотчетностьВ» самоощущения Москвы обусловлена тем, что Влей все здесь подходит тАУ к ее телу, сердцу и свободеВ»

(С. 11).

Жизненный путь Москвы Честновой тАУ это не столько поиск какой-то конкретной формы счастья, сколько стремление к жизни во всех ее проявлениях. В одном из черновых вариантов романа писатель указывает, что Москва, уходя от Сарториуса, говорит о том, что пойдет Влвокруг жизни, сквозь людейВ» (С. 49). В этом заявлении обнаруживается желание Москвы воспринять жизнь во всех ее измерениях и направлениях. Покидая любимого человека, героиня испытывает радость от того, что перед ней вновь открывается многообразие жизни: ВлОна была снова счастлива, она хотела уйти в бесчисленную жизнь..В» (С. 50).

И если у Сарториуса утрата Москвы вызывает Влравнодушие к интересу жизниВ» (С. 50), то героиня видит в расставании новые возможности самоосуществления.

Желанием познать всю полноту жизни обусловлены ВлкрайностиВ» существования Москвы Честновой: побывав парашютисткой, она спускается в шахту метрополитена, становясь метростроевкой, стремясь к осуществлению Влвысшей участиВ», старается понять существование Комягина.

Комягин тАУ один из немногих героев ВлСчастливой МосквыВ», кто характеризуется как ВлнесчастливыйВ». Это человек, который, по его словам, не живет, а Влзамешан в жизниВ». (С. 61). Встреча с ним заставляет Москву задуматься о возможности счастливой жизни для всех людей. Показательно, что эпизод, открывающий роман, получает сниженное толкование: Комягин рассказывает Москве, что человеком, бежавшим с факелом, был он, но его действия были обусловлены не героическим порывом, а необходимостью самообороны.

Освобождение тюрьмы вневойсковиком также представлено иначе: Вл.. в тюрьме митинг был. Там кормили хорошо и никто на волю не уходил тАУ приходилось с боем выдворять на свободу. Я тоже щи там ел у надзирателя по знакомствуВ» (С. 85). Утрата романтической окраски заставляет осмыслить ситуацию иначе тАУ с точки зрения Влмаленького человекаВ», оказавшегося жертвой обстоятельств. Однако Москва не хочет принять эту точку зрения, считая, что сама жизнь требует уничтожения подобных Комягину: ВлТы слепой в крапиве! Не ложись со мной, гадость такая! <..> Убить тебя надо, вот в чем жизньВ» (С. 85). Но после несостоявшейся попытки Комягина умереть и свидания с Сарториусом Москва все же принимает вневойсковика: ВлКомягин пошевелился на полу и вздохнул своим же надышанным воздухом:

тАУ Муся, тАУ позвал он в неуверенности. тАУ Я застыл здесь внизу: можно я к тебе лягу?

Москва открыла один глаз и сказала:

тАУ Ну ложись!В» (С. 91).

Этот эпизод позволяет говорить, что человеческое страдание пробуждает сочувствие Москвы, а значит, образ бегущего с факелом не потерял своего значения, но, трансформировавшись, приобрел черты конкретного человека.

Очень значимой, по нашему мнению, является ВлкольцеваяВ» композиция судеб главных героев, которые в своем существовании проходят несколько циклов, возвращаясь к тем, кто был для них импульсом к экзистенциальным поискам: Москва тАУ к Комягину, Сарториус тАУ к Москве. Смысл такого построения, на наш взгляд, раскрывается через размышления Платонова о повторяемости в жизни: ВлИ каждый день лишь для того и повторяется, чтобы люди вспомнили забытое, необходимое, а люди думают, что это лишь время идетВ»21. Поиски счастья возвращают героев к человеку, с которым связано для них постижение жизни через душевное к ней приближение.

Одним из смыслообразующих с точки зрения постижения проблемы счастья в романе Платонова является образ музыки, в котором реализуется идея высшего предназначения человека. Не случайно для главной героини восприятие музыки связано с воспоминаниями о первой осознанной ею человеческой трагедии: ВлВсякая музыка, если она была велика и человечна, напоминала Москве о пролетариате, о темном человеке с горящим факелом, бежавшем в ночь революции, и о ней самой. И она слушала ее как речь вождя и собственное слово, которое она всегда подразумевает, но никогда вслух не говоритВ» (С. 24). Музыка Бетховена дает Москве возможность увидеть связь своей жизни и общей, исторической, создает представление о бытии как единой системе, где прошлое, связанное с образом погибшего человека, является необходимым условием прорыва к будущему, к осуществлению Влвысшей участиВ». Музыка служит в романе образной метафорой, выражающей осуществление бытийных процессов: она указывает на причастность человека к миру высших реальностей, имеющих онтологическую значимость, направляет сложное, внутренне противоречивое течение жизни, увлекает Влсилой вдохновения собственную жизнь в далекие края будущегоВ» (С.18).

Для понимания темы счастья в романе особую значимость имеют авторские размышления.

Авторское присутствие обнаруживает себя в ВлСчастливой МосквеВ» нечасто, но всегда имеет значение оценочной перспективы. Так, например, авторское присутствие выявляется в эпизоде со скрипачом, музыка которого вызывает у Москвы воспоминания о бегущем с факелом человеке, а в Влизможденном умеВ» самого музыканта тАУ Влпоследнее воображение о героическом миреВ» (С. 24). Авторское видение открывает читателю единство, казалось бы, разнонаправленных человеческих устремлений: ВлПротив него (скрипача. тАУ Л.Ч.) тАУ по ту сторону забора тАУ строили медицинский институт для поисков долговечности и бессмертия, но старый музыкант не мог понять, что эта постройка продолжает музыку Бетховена, а Москва Честнова не знала, что там строитсяВ» (С. 24). Обозначенная писателем идея затем находит сюжетное воплощение в романе: следуя разными дорогами, герои приходят к необходимости преодоления горя ради конкретного человека, преобразования страдания в счастье.

Значимым проявлением авторского присутствия в романе служат и размышления о пути обретения Влвысшей участиВ»: ВлНет, не здесь проходит вдоль большая дорога жизни тАУ не в бедной любви, не в кишках и не в усердном разумении точных мелочей, как делает СарториусВ» (С. 63). Определив эти направления как неистинные, писатель обозначает другие пути поиска, связывая их с Москвой.

Авторская оценка экзистенциальных поисков героини дается через образ Влблуждающего сердцаВ», устремленного вдаль, к неведомой цели: ВлБлуждающее сердце! Оно долго содрогается в человеке от предчувствия, сжатое костями и обыкновенными бедствиями жизни и, наконец, бросается вперед, теряя свое тепло на холодных дорогахВ» (С. 53). Образ Влблуждающего сердцаВ» отражает авторское видение образа главной героини: ее жизненный поиск бесконечен, и смысл ее существования состоит именно в не имеющем конца движении. Проблема счастья должна восприниматься, на наш взгляд, через осознание авторского отношения к героине. Возможно, ее счастье заключается именно в бесконечном взаимодействии с жизнью. И хотя роман остался незаконченным, эту установку на бесконечное движение отражают замечания писателя о финале произведения: ВлВ конце должно остаться временное напряжение. Сюжетный потенциал тАУ столь же резкий, как и в начале романа. Сюжет не должен проходить в конце, кончатьсяВ»22.

Авторское понимание проблемы счастья, безусловно, отражено в названии романа, которое воспринимается платоноведами прежде всего как выражение трагической иронии писателя.

Однако смысл названия ВлСчастливая МоскваВ» может быть осознан по-другому, если рассмотреть его через призму размышлений А. Платонова о Влновом миреВ». В записных книжках 1932 г. писатель указывает: ВлЕсть такая версия. Новый мир реально существует, поскольку есть поколение искренне думающих и действующих в плане ортодоксии, в плане ожившего тАЬплакататАЭВ», тАУ но он локален, этот мир, он местный, как географическая страна наряду с другими странами, другими мирами. Всемирным, универсальноисторическим этот новый мир не будет и быть не может.

Но живые люди, составляющие этот новый, принципиально новый и серьезный мир, уже есть и надо работать среди них и для нихВ»23.

Это замечание не позволяет рассматривать заглавие романа только как воплощение авторской иронии, разоблачение мифов советской эпохи. Возможно, ВлСчастливая МоскваВ» тАУ это определение того самого ВллокальногоВ» нового мира, в котором живут платоновские ищущие герои тАУ Москва Честнова, Сарториус, хирург Самбикин, электротехник Гунькин, конструктор сверхвысотных самолетов Мульдбауэр, а поиски счастья, составляющие смысл их существования, не могут быть завершены, ведь, по словам А. Платонова, Влвсеобщее блаженство и наслаждение жизнью.. есть ложная мечтаВ»24, а Влсчастье должно изменяться, чтобы сохранитьсяВ»25.

По мысли М. Хайдеггера, подлинное человеческое существование трансцендентно по своей сути, предполагает Влосознание экстатической темпоральностиВ»26 и становится Влполагаемым самим субъектом полем специфически человеческой деятельности и прежде всего мышления, по сути дела, являющегося выходом (проекцией) в будущееВ»27. Поэтому, как отмечает Г. Менде, в работах, вышедших в свет после ВлБытия и времениВ», М. Хайдеггер вместо ВлExistenzВ» пишет ВлEx-sistensВ»28, подчеркивая трансцендентную направленность экзистенции человека.

А. Платоновым в романе ВлСчастливая МоскваВ» также в качестве определяющих характеристик счастья названы его открытость и незавершенность, направленность на преодоление неких пределов, т.е. обозначена его трансцендентная природа: идею счастья воплощает музыка, в которой Влбыла стрела действия и надежды, напряженная для безвозвратного движения в дальВ» (С. 65); как путь обретения счастья воспринимает возможность Влисследовать весь объем текущей жизниВ», Влвникнуть во все посторонние душиВ» Сарториус-Груняхин (С. 90); Влбыть везде соучастницейВ» (С. 67) стремится Москва Честнова. Идеи, связанные с образом счастья, реализуют представление о нем как человеческом единстве, воплощающем различные жизненные формы и следующем по векторному пути развития. По мысли писателя, Влне столько труд, но и ухищрение, умелость и душа, готовая на упоение счастьем, определяли судьбу человекаВ» (С. 99). Поэтому необходимо учиться Влмужеству беспрерывного счастьяВ» (С. 105), суть которого в преобразовании мира и преодолении несчастья.

1 Соколов Б. ВлСчастливая МоскваВ» и ВлМастер и МаргаритаВ»: Спор о городе // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова: проблемы творчества М., 1999. Вып. III. С. 172. 2 Залыгин С. Участникам конференции по роману Андрея Платонова ВлСчастливая МоскваВ» // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 107тАУ108.

3 Корниенко Н. ВлПролетарская Москва ждет своего художникаВ» (К творческой истории романа) // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 366.

4 Никонова Т. ВлИз одного вдохновенного источникаВ»: общие истины и человеческая жизнь в романе ВлСчастливая МоскваВ» // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 209.

5 Божидарова Н. Абсурд ситуации в романе (Сарториус и Комягин) // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова.. С. 300.

6 Семенова С. ВлВлечение людей в тайну взаимного существованияВ» (Формы любви в романе) // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова.. С. 108тАУ124. 7 Костова Х. Оппозиция души и тела в романе ВлСчастливая МоскваВ» // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 152тАУ159.

8 Абашева М. ВлПропаду среди всех!В» (А. Платонов и сюжет ВлуходаВ» в русской поэзии XX века) // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 353.

9 Бергер-Бюгель П. ВлСчастливая МоскваВ» и новый социалистический человек в Советском Союзе 30-х годов // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова.. С. 200. 10 Малыгина Н. Роман Платонова как мотивная структура // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 212тАУ222.

11 Есаулов И. Ворота, двери и окна в романе ВлСчастливая МоскваВ» // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 256

12 Залыгин С. Участникам конференции по роману Андрея Платонова ВлСчастливая МоскваВ» // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова .. С. 107тАУ108. 13 Гюнтер X. ВлСчастливая МоскваВ» и архетип матери в советской культуре 30-х годов // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова.. С. 172.

14 Там же.

15 Бергер-Бюгель П. Указ. соч. С. 200. 16 Корниенко Н.В. Вл.. На краю собственного безмолвияВ»: комментарии к публикации романа А.Платонова ВлСчастливая МоскваВ» // Новый мир. 1991. № 9. С. 63.

17 Платонов А. Счастливая Москва // ВлСтрана философовВ» Андрея Платонова.. С. 11. Далее ссылки даются на это издание с указанием страниц в тексте. 18 Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет // Логос. 1992. № 3. С. 81тАУ97.

19 Корниенко Н.В. Вл.. На краю собственного безмолвияВ»: комментарии к публикации романа ВлСчастливая МоскваВ» // Новый мир. 1991. № 9. С. 60.

20 Там же. С. 61.

21 Там же. С. 60.

22 Там же. С. 62.

23 Там же. С. 58тАУ59.

24 Платонов А. Избранные произведения. М., 1993. С. 804.

25 Там же. С. 793.

26 Хайдеггер М. Указ. соч. С. 53.

27 Там же. С. 55.

28 Менде Г. Очерк о философии существования. М., 1958. С. 154.

Вместе с этим смотрят:

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.

"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання